«СВЯТОЙ ЗОВЕТ НАС ТУДА И НАШ ДРУГ»¹

В ответ на приглашение губернатора Н.А. Ордовского-Танаевского на канонизацию святителя Иоанна Тобольского 17 апреля 1916 г. Императрица обещала всей Семьей осенью 1917 г. приехать поклониться св. мощам святителя Иоанна.
Чудесным образом Крестный путь Царственных Мучеников в 1917-1918 гг. совпал с паломничеством, совершенным летом 1916 г., по желанию Императрицы, ближайшими Царской Семье людьми - А.А. Вырубовой, Ю.А. Ден и Г.Е. Распутиным: Петроград - Тюмень - Тобольск - с. Покровское - Екатеринбург. В Тобольске Ден и Вырубова останавливались в губернаторском доме, в котором впоследствии пребывали Царственные Узники. В Покровском, по словам Ден, «старец» выразил надежду, что когда-нибудь Их Величества приедут к нему в гости. - Но ведь это так далеко, - возразила я, изумленная его словами. - Они должны приехать, - сердито проговорил крестьянин. Спустя несколько минут он произнес пророческие слова. - Волей или неволей, они приедут в Тобольск и прежде чем умереть, увидят мою родную деревнюⁱ. О Екатеринбурге та же Ден пишет: Никогда не забуду своих первых впечатлений от этого рокового города. Как только мы ступили на перрон, меня охватило предчувствие беды - такое ощущение было и у остальных. Распутину тоже было не по себе, Анна заметно нервничалаⁱⁱ.
В своих воспоминаниях А.А. Вырубова описывает сон, который она видела в короткий период своего пребывания в Царскосельском Дворце, после ареста ее вместе с Царской Семьей Временным правительством: Будто иду по городу Тобольску, по досчатой мостовой (только в Тобольске видела подобную), встречаю Гр[игория] Еф[имовича] сердитого, испугалась его виду, он сказал: «Пойди и скажи Папе и Маме, что я пришел с ними проститься», - будто я возразила, что идти далеко. «Они в Тобольске», - ответил он, указывая на синий Царский поездⁱⁱⁱ.

Перед отъездом из Царского Села в августе 1917 г. Царица писала А.А. Вырубовой, ездившей в Тобольск к мощам святителя Иоанна: Я знаю твое новое мучение - огромное расстояние между нами, нам не говорят, куда мы едем (узнаем только в поезде), и на какой срок, но мы думаем, это туда, куда ты недавно ездила - Святой зовет нас туда и Наш Друг^iv.
Переезд нашел отражение в дневниках Государя и Государыни:
(4.8.1917): Перевалив Урал, почувствовали значительную прохладу. Екатеринбург проехали рано утром. [...] Тащились невероятно медленно, чтобы прибыть в Тюмень поздно - в 11 ½ час. Там поезд подошел почти к пристани, так что пришлось только спуститься на пароход. Наш называется «Русь». Началась перегрузка вещей, продолжавшаяся всю ночь. [...] Стукотня и грохот длились всю ночь и очень помешали заснуть Мне. Отошли от Тюмени около 6 час.^v
(4.8.1917): Приехали в Тюмень в 11 [часов]. Взошли на борт судна «Русь»...^vi
(5.8.1917): Плавание по р. Туре. Спал мало. [...] Целый день ходил наверху, наслаждался воздухом. Погода была серая, но тихая и теплая. [...] Останавливались два раза для нагрузки дровами. К ночи стало холодно^vii.
(5.8.1917): Весь день провела в постели [знак сердца. - С.Ф.] Около 10 [часов] застряли на ¾ часа на песчаной отмели. Останавливались 3 раза, чтобы достать дрова, молоко и еды для солдат. Алексей и Татьяна собирали цветы на берегу - на берегу против Покровского^viii.
(6.8.1917): Плавание по Тоболу. Встал поздно, так как спал плохо вследствие шума вообще, свистков, остановок и пр. Ночью вышли из Туры в Тобол. Река шире, и берега выше. Утро было свежее, а днем стало совсем тепло, когда солнце показалось. Забыл упомянуть, что вчера перед обедом проходили мимо села Покровского - родина Григория. Целый [день] ходили и сидели на палубе. В 6 ½ пришли в Тобольск, хотя увидели его за час с ¼^ix.
(6.8.1917): Преображение. После 9 [часов перешли] из Туры в Тобол. Дважды останавливались, чтобы раздобыть продукты и дрова. Один раз Дети гуляли в лесу. Встала около 3 [часов] [...] После 6 [часов] припыли в Тобольск на Иртыше^x.
В Тюмени, - вспоминал камердинер Императрицы А.А. Волков, - мы пересели на пароход «Русь». Плавание по реке шло также благополучно. Когда пароход проходил мимо села Покровского - родины Распутина, Императрица, указав мне на село, сказала:
- Здесь жил Григорий Ефимович. В этой реке он ловил рыбу и привозил ее Нам в Царское Село.
На глазах Императрицы стояли слезы^xi.
Выехав в 6 часов утра 14 августа [н.ст.], - читаем в мемуарах П. Жильяра, - мы прибыли 17-го вечером в Тюмень, на ближайшую к Тобольску железнодорожную станцию, и несколько часов спустя сели на пароход «Русь». На следующий день мы проходили мимо родного села Распутина, и Царская Семья, собравшись на палубе, имела возможность видеть дом «старца», ясно выделявшийся среди изб. В этом для Царской Семьи не было ничего удивительного, потому что Распутин это предсказал. Случай снова, казалось, подтверждал его пророческие слова^xii.

Русский эмигрант, известный монархист Н.Д. Тальберг, вспоминая свой разговор 1928 г. с швейцарцем, писал: ...Жильяр поведал мне нечто поразительное. Когда Царская Семья по пути в Тобольск плыла на пароходе, он однажды, чувствуя себя неважно, лежал в каюте. Вдруг раздается голос одной из старших Великих Княжон (точно не запомнил я, которой из Них): «Жилик, Жилик, поскорее к окну». - Подходя к окну и отдернув занавеску, Жильяр увидел на берегу огромное село. - «Это - родина Григория Ефимовича, село Покровское, - воскликнула Великая Княжна. - Он Нам говорил, что Мы будем видеть ее»^xiii.
Во время водяного пути, - отмечал, имея в виду Императрицу, Р. Вильтон, - Ей пришлось ехать мимо с. Покровского, где жил Распутин. Императрица позвала к Себе Детей и молилась, вспоминая Своего «святого». Она его отождествляла в Своем больном воображении с евангельскими рыбаками-апостолами. Она говорила Своей придворной камер-юнгфере, которая однажды рискнула усомниться в святости Распутина: «Наш Спаситель выбирал Себе учеников из простых рыбаков и плотников... В Евангелии сказано, что вера может двигать горами. Я верю, что Мой Сын будет спасен. Я знаю, Меня считают сумасшедшей, но ведь так же думали и о мучениках»^xiv.
Распутин, - читаем в воспоминаниях А. Симановича, - на расспросы Царя о жизни его села отвечал, что Царю придется увидеть его родную деревню. Царская Семья сильно интересовалась родиной Распутина, но ехать туда не собиралась. Но судьбе было угодно, чтобы Царская Семья была сослана в Тобольск, находящийся как раз недалеко от села Покровского. В России имеется много городов, но выбор Временного правительства как раз пал на Тобольск^xv.
Автором других мемуаров, также как Вильтон и Симанович не бывший непосредственным свидетелем проезда через Покровское Царственных Мучеников (но уже со стороны большевиков) был один из цареубийц П.З. Ермаков, написавший свои воспоминания в 1930-1940-х годах: 18 ав[густа] 1917 [г.] пароходы отправились в Тобольск, вниз по реке Тоболу. На пути стояло село Покровское - родина Друга Царской Семьи Григория Распутина. Дом старца и по величине и по отделке - городской, выделялся из обыкновенных изб села и хорошо был виден с реки. Царская Семья проезжая мимо собралась на борту парохода и оживленно делилась воспоминаниями о покойном Друге. По сведениям из разговоров охраны, дворцовое духовенство, которое следовало с Ними на пароходе отслужило молебен за упокой Григория и Сама Царица плакала^xvi. (Нужно ли говорить, что тут всё - и особость дома Распутиных, и следовавшее якобы с Царской Семьей «дворцовое духовенство», и «молебен» - досужие, ничем не подтвержденные выдумки.) Но скорбь и слезы - всё это, конечно, было.

Современный писатель и поэт Виктор Васильевич Афанасьев (в монашестве Лазарь) написал об этом стихи:

В ИЗГНАНИЕ
Дымится труба парохода,
В тиши раздаются гудки,
Бурлят под колесами воды
Холодной уральской реки.

На палубе Царь и Царица
Пославшей Их в ссылку страны.
Печальны Их светлые лица,
Смиренья Их души полны.

Им видится церковь на взгорье
Средь сельских избушек простых.
Здесь друг Их Распутин Григорий
Усердно молился за Них.

Сердца Их наполнили грустью
Родные для старца места.
Христовой он был для Них Русью,
Убитой врагами Христа.

Был вечер и двигалось трудно,
Навек уходя в темноту,
Везущее Узников судно
С название «Русь» на борту.

Позднее, получив от А.А. Вырубовой письмо с ее воспоминаниями о пребывании в Тобольске в 1916 г., Царственные Узники писали:
Императрица Александра Феодоровна (8.12.1917): Устроились уютно с нашими образами и лампадками в углу залы...^xvii
Великая Княжна Татьяна Николаевна (10.12.1917): Странно выходит, что мы живем там, где ты останавливалась^xviii.
Великая Княжна Мария Николавевна (декабрь 1917): Живем в доме, где ты была. Помнишь комнаты? Они очень уютные, в особенности когда везде свои вещи^xix.

Молитва, написанная на бересте Государыней Императрицей и посланная А.А. Вырубовой из Тобольска

***

Как известно, в Тобольск Царственные Узники приплыли на пароходе «Русь» 6/19 августа 1917 года в праздник Преображения Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа. Из-за неготовности жилья они еще семь дней жили на пароходе.
Побывали Царственные Мученики, между прочим, в Абалацком^xx Знаменском мужском монастыре.
В этой обители находилась чтимая икона Божией Матери «Знамение» Абалацкая^xxi. С этим Чудотворным образом^xxii было немало связано в Их жизни.
Во время пребывания Царственных Мучеников в Тобольске, по благословению Владыки Тобольского Гермогена, чудотворная икона во внеурочное время была перенесена в Тобольск в Благовещенскую церковь для утешения Царственных Страдальцев. 25-го [декабря 1917 г.], - читаем в одном из писем Государыни, - в 7 часов пошли к обедне. Принесена была чудотворная икона Божией Матери, из Абалацкого монастыря, за 26 верст от Тобольска. Служили перед ней молебен^xxiii.
25 декабря. Понедельник, - записывал Государь в Своем дневнике в 1917 году. - К обедне пошли в 7 час. в темноте. После Литургии был отслужен молебен пред Абалакской иконой Божией Матери, привезенной накануне^xxiv из монастыря в 24 верстах отсюда^xxv.
Встала в 6 ¼ [часа], - читаем запись за этот же день в дневнике Царицы. - 7 ¼ [часа]. Ходила в церковь. После службы - молебен перед чудотвор[ной] ик[оной] Абал[ацкой] Б[ожией]Матери^xxvi.
Лобызая в тот день Чудотворный образ, Государь не мог не помнить, как прикладывался уже к нему в 1891 г., будучи еще Наследником Престола, возвращаясь в столицу после длительного заграничного путешествия. Наверняка вспомнили Царственные Мученики и список с Абалацкой иконы, поднесенный Им в юбилейном 1913 году 300-летия Дома Романовых депутацией от Тобольской губернии.
История этого вещего дара была такова. Предместник владыки Варнавы, епископ Тобольский Алексий (Молчанов, †1914) решил подарить Императору копию чтимой Тобольской святыни - Абалацкой иконы Божией Матери. В губернии были собраны пожертвования. Московский иконописец уже приступил к написанию образа, когда стало известно, что во время приема депутаций от губерний Империи поднесение подарков не было предусмотрено. Однако желание сделать в такой день подарок Государю было очень сильным. Обратились к обер-прокурору Св. Синода В.К. Саблеру. Тот снесся со Двором. Разрешение получено было в виде исключения.
В назначенный день депутация прибыла в Санкт-Петербург. В ее состав вошли городские головы Тобольска, Тюмени и Кургана, Упоровский волостной старшина, протоиерей Софийского собора Дмитрий Смирнов, купцы Соколов и Дунаев и от мусульманского населения губернии - почетный бухарец Айтмухаметов^xxvii. Была доставлена и Абалацкая икона в серебряной художественно исполненной ризе.

22 февраля 1913 года. Пятница. Вот и Дворец. Началась церемония поздравления. Подошла очередь тоболяков. «Каждый депутат, подходя к [Императору] Николаю II, молча, делал поклон, затем подходил к Императрице Марии Феодоровне (Царицы Александры Феодоровны не было на приеме), кланялся, целовал руку и выходил в другой зал. Объявили: "Кафедральный протоиерей Смирнов из Тобольска с Абалакской иконой Божией Матери от православного населения Тобольской епархии". Отступив от установленного порядка представления депутаций, [Император] Николай II спросил, освящена ли икона. Получив утвердительный ответ, Он обратился к протоиерею со словами: "Передайте всем Мою сердечную благодарность". Вспомнил ли Государь тогда Свою первую встречу с Чудотворной сибирской иконой в Софийском соборе Тобольского кремля, где Цесаревичем совершал молебен, возвращаясь из путешествия на Восток?»^xxviii
Достойно внимания, что именно 25 декабря 1917 г., в последнее в земной жизни Царственных Мучеников Рождество Христово, в присутствии Великой Сибирской святыни (это была третья встреча Царя с Абалацкой иконой) в Благовещенской церкви прозвучало также последнее на земле многолетие Царской Семье.
Священномученик епископ Гермоген отослал священника Алексия Васильева, благословившего диакона Александра Евдокимова поминать во время службы на ектении Царский Дом как положено, в Абалацкий монастырь, чем по существу спас ему жизнь. Отвечая президиуму Тобольского совдепа на поставленные вопросы, Владыка заявил: Так как по данным 1) Священного Писания (I Цар., 24, 4-7), 2) Государственного права, 3) Церковных канонов и канонического права, а также по данным истории, находящиеся вне управления своею страною бывшие короли, цари, императоры и т.п. не лишаются своего сана, как такового, и соответственных титулов («Величества», «Высочества» и т.п.), то поступок священника о. Алексея Васильева и диакона Евдокимова, я не мог считать и не считаю преступлением [...]^xxix
Посылаю тебе, - писала Государыня А.А. Вырубовой 22 января 1918 г., - образ Абал[ацкой] Б[ожией] Матери, молилась у нее, она привезена была в нашу церковь. Офицер^xxx тоже в монастырь^xxxi поедет, замерзнет боюсь по дороге^xxxii.
Позднее (5.2.1918) Царица писала А.А. Вырубовой: Вышиваем много для церкви, только что кончили^xxxiii белый венок из роз с зелеными листьями и серебряным крестом, чтобы под образ Б[ожией] Матери Абалакской повесить^xxxiv.
Известно, что среди образов, перед которыми в изгнании молились Царственные Узники, было три Абалакских иконы Божией Матери^xxxv .

Губернаторский дом в Тобольске, в котором жили Царственные Узники

***

В Тобольске многое напоминало Им об Их Друге.
Именно здесь Они узнали о кончине духовника Григория Ефимовича - старца Макария (Поликарпова).
Царица писала из Тобольска:
А.А. Вырубовой (24.11.1917): Отец Макарий значит тоже ушел в лучший мiр? Но там он ближе к Нам, чем на земле^xxxvi.
Ю.А. Ден (29.11.1917): Отец Макарий скончался 19-го июля^xxxvii.
Здесь Царственные Мученики часто вспоминали оставшихся в живых членов семьи Г.Е. Распутина, не вернувшихся тогда еще на родину, в Покровское. Государыня писала:
А.А. Вырубовой (24.11.1917): Поцелуй от Меня Прасковью и детей^xxxviii.
Ю.А. Ден (29.11.1917): Матреша вышла замуж, они сейчас все в П[етрограде], а брат на фронте^xxxix.
Великая Княжна Татьяна Николаевна просила А.А. Вырубову (9.12.1917): Передай, душка, привет Маре...^xl
17 декабря 1917 г. исполнилась годовщина убиения Г.Е. Распутина.
А.А. Вырубовой (24.11.1917): После этой годовщины может быть Господь смилуется над нами^xli. Эту же мысль Она повторяла и позднее (9.12.1917): Надеюсь, что письмо 17 получишь, соединимся в молитвах. [...] После годовщины по Моему Господь умилосердится над родиной^xlii.
8 [часов]. Ходила в церковь^xliii, - заносит в Свой дневник Царица 17 декабря.
В тот же день Она пишет А.А. Вырубовой: 17-го все молитвы и мысли вместе, переживаем опять все. Были утром у обедни, такое утешение. [...] За упокой дала записочку в нашей церкви (и чувствовала таким образом - соединяюсь со всеми, крест его [Г.Е. Распутина] был у нас и во время всенощной лежал на столе)^xliv.
Этот «массивный золотой крест [...] большой, около 2 1/2 дюймов длины. На лицевой стороне - распятие, на оборотной надпись: "Спаси и сохрани". В средине золотой цепи, на которой всел крест, - медальон» - еще в 1912 г. приметили журналисты^xlv. В «Записке о Верховной власти», написанной для ЧСК Временного правительства в 1917 г., А.Д. Протопопов подтверждал, что Г.Е. Распутин носил на шее крест «на золотой цепи и застежка была Н II с буквой Государя»^xlvi.
Именно об этом Царском Кресте говорится и в известном стихотворении Н.С. Гумилева:
                                                И на груди молодецкой
                                                Крест просиял золотой².
После гибели Григория Ефимовича крест находился в Царской Семье.

В последних письмах Царицы Государю он упоминался не раз:
(23.2.1917): Надевай же крестик иногда, если будут предстоять трудные решения, - он поможет Тебе.
(2.3.1917): Носи Его крест, если даже и неудобно, ради Моего спокойствия.
Были и другие незабываемые тобольские впечатления...
...Мы все, - сообщала Царица А.А. Вырубовой (9.1.1918), - видели одного, который мог бы быть брат Нашего Друга. Папа [Государь] его издали заметил, высокий, без шапки, с красными валенками, как тут носят. Крестился, сделал земной поклон, бросил шапку на воздух и прыгнул от радости. [...] Подумай, тот [...] странник был здесь осенью, ходил со своим посохом передал мне просфору через других^xlvii.
(«Тот странник», учитывая «свой посох» - уж не царелюбивый ли Василий Босой (Ткаченко), как известно исчезнувший именно в 1918 г. вместе со своим знаменитым увенчанным крестом железным посохом-копьем? Или это речь о названом «брате Нашего Друга»? Возможно, после устранения лакуны в письме Государыни, сделанной адресатом, дело как-нибудь прояснится.)

***

В губернаторском доме^xlviii Царская Семья поселилась 13/26 августа, в день отдания праздника Преображения Господня. Примечательно, что в этом доме в далеком 1837 г. останавливался дед Царя-Мученика, будущий Император (а тогда Наследник Цесаревич) Александр II, а в 1868 г. Великий Князь Владимiр Александрович^xlix. Сохранилась запись в дневнике Государыни: В 12 [часов] - молебен, 4 монашки из Иоанновского монастыря^l пели. Игуменья^li дала Н[ики] образ Св. Иоанна Максимовича^lii.
Впоследствии именно перед этим образом святителя Иоанна Тобольского была отслужена последняя в земной жизни обедница для Царственных Мучеников в Екатеринбурге.
«Перед парадным крыльцом "дома Свободы", - пишет современный краевед, - небольшая площадка обносится деревянным забором^liii. Сегодня возникает, пусть не безспорная, но никак не оставляющая мысль, что "небольшая площадка" перед кирпичным двухэтажным тобольским домом являлась последней территорией Великой Российской Империи.
Семья расположилась на втором этаже дома. Здесь находился рабочий кабинет Царя, зал, в котором была устроена домашняя церковь, гостиная, спальня Николая Александровича и Александры Феодоровны, спальня Их четырех Дочерей, комната Алексея Николаевича. Первый этаж отвели для прислуги и охраны. [...]

Тобольская Благовещенская церковь заложена в 1735 году, достроена в 1758, когда возвели колокольню. Ныне разрушена. Стояла недалеко от губернаторского дома на углу Пятницкой улицы, переименованной сначала в улицу Свободы, затем - улицу Сталина, ныне - улица Мира.
Очень часто в дневнике [Государя] можно прочитать: "Долго пилил". Это было повторяющееся спасительное занятие. [...] Менялись напарники, служители, солдаты, а Русский Царь пилил. Методично и без остановки, как мужик на заработках. Покинувший родную деревню ради насущного хлеба, тоскующий по ней. Вырабатывающий свой ежедневный урок. Русский мужик и Русский Царь не могли без работы. Работа не только кормила, но и утешала. Была радостью и молитвою.
И поленницы вдоль нынешних тобольских изб, аккуратно уложенные, кажется, остались от тех трудов, когда, распилив еловые, осиновые, березовые бревна, Он колол и колол дрова. Чтобы животворящее тепло согрело большой дом, Его любимую Семью. И чтобы этого тепла хватило на весь город, и на всю Россию, которой еще предстояло погрузиться в замораживающий души холод. И если совсем не вымерзли души, то потому, что где-то в глубинах их теплился добытый, оставленный нам светлый безкорыстный огонь. [...]
Когда-то уроженец Тобольска декабрист Г.С. Батеньков говорил, что "Сибирь обладает свойством ‘климатизировать' всех. Стоит побывать в ней хоть раз, так и прильнет к тебе название сибиряка, надолго, на всю жизнь". [...] Таким образом, в "сибиряках" последний Русский Царь пробыл восемь месяцев [до 13(26).4.1918]. Право же, немало. Ровно настолько, что позволяет причислить его к сибирским жителям, совсем даже без кавычек. Раз жил, значит и житель, иначе не назовешь. Вдобавок, не взяла на себя Сибирь греха цареубийства, чего только не случалось в ее истории, но этакое миновало»^liv.
По свидетельству современников, Царь-Мученик говорил тоболякам: А Мне нравится ваш городок, и Я его не забуду^lv.
Будучи в Тобольске, Царственные Узники передавали записки с просьбой помолиться за близких Им у св. мощей святителя Иоанна; посылали иконки Святого, освященные на мощах.
Милое дорогое дитя, - обращается Царица 17 марта 1917 г. к последовавшей за Царственными Мучениками в Тобольск фрейлине графине А.В. Гендриковой, - все Мои мысли и молитвы сопутствуют Вам в церковь. Да найдете Вы силы и успокоение у мощей Св. Иоанна. Великое счастье иметь возможность молиться там за Ваших дорогих. Вы наверное почувствуете их близость. Как хорошо светит солнце, возвеселяя Ваше паломничество туда. Будьте душенькой и поставьте там свечку за Меня. Благословляю и целую Вас нежно. Господь будь возле Вас. Может быть, отслужите молебен также за Вашу сестру, брата, за детей и за невестку, прося им благословение - это соединит Ваши души в этот день^lvi.

Посылаю Вам всем, - писала Великая Княжна Татьяна Николаевна З.С. Толстой 6 ноября 1917 г., - четыре образка от Мамы и нас всех. Они лежали на мощах Св. Иоанна Максимовича Тобольского. К сожалению, мы не были там, так как не пускают^lvii.
Даю в нашу церковь и в собор, - сообщала Императрица А.А. Вырубовой 9 января 1918 г., - где мощи, записки за всех вас дорогих^lviii.
А 3-го [февраля]^lix, - доводит до сведения Вырубовой 23 января Государыня, - попрошу за тебя у Раки молиться. За здоровье болящей Анны. Чемодуров^lx мне это устроил. [...] Одна попадья увидела во сне, что Иртыш был совсем черный, потом стал светлее, из середины показался человек - в сиянии; все в Тобольске говорят об этом сне и видят в нем будущее России. [...] ...Всем существом за тебя молюсь, а главное, что мы еще в России (это главное), что здесь тихо, не далеко от раки св. Иоанна. Не удивительно, что Мы именно здесь^lxi.
Завтра утром Аннушка^lxii, - писала Царица той же Вырубовой 5 февраля 1918 г. - подойдет и закажет в Соборе сорокоуст у раки святого и помолится за нас всех, - Мы только можем у Себя молиться всем сердцем^lxiii.
13 марта 1918 г. тому же адресату, узнав о смерти отца (А.С. Танеева): Не страдай, дружок! Попрошу за тебя молиться у раки преподобного, чтобы подкрепить твое сердце^lxiv.
И, наконец. 20 марта 1918 г. ей же: У раки Святого молилась за тебя, - не грусти, дитя Мое!^lxv
Дошла до нас сохранившаяся в Царском фонде одного из архивов и карточка белой бумаги, найденная цареубийцами среди вещей своих Жертв в Екатеринбурге. Надпись на ней сообщает: Освящена на мощах святаго Иоанна Тобольскаго Митрополита 23-го октября 1917. Тобольск^lxvi.

***

Особое место среди Царских подарков этого времени занимают двусторонние серебряные образки: на одной стороне было изображение святителя Иоанна, на другой - иконы Божией Матери.
Известно, что такие иконки получили А.А. Вырубова, С.В. Марков, З.С. Толстая и др. Корнет Крымского Ея Императорского Величества Государыни Александры Феодоровны конного полка С.В. Марков, приезжавший к Царственным Узникам в Тобольск, получил, по его словам, «от имени Ея Величества благословение в виде иконки св. Иоанна Тобольского с одной стороны, а с другой с изображением Абалакской Божьей Матери»^lxvii.
Однако фотография этого медальона, помещенная в его книге между страницами 320 и 321, показывает нам образ, ничего общего не имеющей с Абалацкой иконой Божией Матери, принадлежащей, как известно, к типу «Знамение». В действительности на иконе изображена Тобольская (Черниговско-Ильинская) чудотворная икона, на молитве перед которой, как мы знаем, и скончался святитель Иоанн^lxviii.

Один из таких образков получил и бывший военный министр генерал В.А. Сухомлинов (1848†1926), в 1915 г. отстраненный от своей должности и арестованный, будучи несправедливо (как выяснилось потом) обвинен в измене.
Я знаю одного старика, - писала Императрица 29 мая 1917 г., еще из Царского Села, А.В. Сыробоярскому, - который долго сидел (в тюрьме), выпустили, опять сидит, и он стал светлым, глубоко верующим и любовь к Г[осударю] и веру в Него и в Бога не терял. Если награда не здесь, то там в другом мiре, и для этого мы и живем^lxix.
Привет и спасибо большое милой Ек. В. [Сухомлиновой], что Нас вспомнила, ей и мужу душевный привет, - писала Государыня А.А. Вырубовой из Тобольска 8 декабря 1917 г., - храни и утеши его Господь Бог, Который Своих никогда не оставляет^lxx.
Образок с иконой святителя Иоанна Тобольского В.А. Сухомлинов получил при необычных обстоятельствах. Приведем дошедший до нас его рассказ об этом:
Когда я сидел в Петропавловской крепости - бедный мой Государь находился в Тобольске - тоже в заточении. На одной из прогулок внутри Трубецкого бастиона, которая сопровождалась часовым, этот последний поспешно сунул мне в руку какую-то бумажку, в которой оказался небольшой металлический, круглый образок. На одной стороне его находилось изображение Богородицы с подписью: «Обр. Тобольск. Бож. М.», а на другой - митрополит и надпись: «Св. Иоанн Митр. Тобол.» Когда я уже был заграницей, лицо, имевшее сношение с Тобольском во время нахождения там Царской Семьи, меня спросило, - получил ли я благословение Государя, которое послано было мне из Сибири?^lxxi

***

Вера Царственных Мучеников не была посрамлена. Молитвенным предстательством святителя Иоанна Тобольского Высокие Узники остались невредимыми в Тобольском заточении. Более того, молитвы Святителя помогали Наследнику преодолевать Его тяжкий недуг. По словам современного тобольского краеведа, «святой Иоанн Тобольский на земле Григория Распутина выполнял предназначение старца: быть заступником за Наследника перед Богом»^lxxii. Имеются сведения, что еще в предреволюционную пору шапочка с мощей святителя Иоанна, посланная владыкой Варнавой, облегчала страдания Цесаревича^lxxiii.

Будучи в Тобольске 30 марта 1918 г., Цесаревич Алексий, получив ушиб, серьезно заболел: сильное внутреннее кровоизлияние по последствиям своим было подобным случившемуся осенью 1912 г. в Спале. Тогда, как известно, положение Его было признано безнадежным.
Св. Иоанн, - писала Императрица Вырубовой 6 апреля 1918 г., - помогает - хочу надеяться, что скорее пройдет, чем обыкновенно. Всю зиму все было хорошо, но наверно так и надо^lxxiv.
Через несколько дней (10.4.1918) Государыня сообщает тому же адресату: Хочется опять с Вами поговорить. Знаю, что Вас безпокоит здоровье Солнышка; рассасывается быстро и хорошо. От того ночью сегодня опять были сильные боли. Вчера был первый день, что смеялся, болтал [...] и даже днем на два часа заснул. Страшно похудел и бледен с громадными глазами. Очень грустно. Напоминает Спалу, но хорошо все идет, и вчера температура была только немного повышена. Раз на днях дошло до 39, но это был признак рассасывания^lxxv.

***

Одно время, надеясь на освобождение с помощью верных офицеров, Царица-Мученица пожелала объединить их в «Братство святого Иоанна Тобольского», созданное в августе 1917 г. и возглавлявшееся зятем Распутина поручиком Борисом Николаевичем Соловьевым.
Я благодарна Богу, - писала Государыня Б.Н. Соловьеву 24 января 1918 г., - за исполнение отцовского и Моего личного желания: Вы муж Матреши. Господь да благословит ваш брак и пошлет вам обоим счастие. Я верю, что вы сбережете Матрешу и оградите от злых людей в злое время^lxxvi.
Глубоко признателен, - писал на следующий день в ответном письме Б.Н. Соловьев, - за выраженные чувства и доверие. Приложу все силы исполнить Вашу волю сделать Мару счастливой^lxxvii.

***

В дни заточения Царскую Семью, как известно, поддерживал епископ Тобольский Гермоген^lxxviii.
Сначала это вызывало удивление у Царицы, писавшей А.А. Вырубовой:
Знаешь, Гермоген здесь епископом^lxxix.
Странно, что Гермоген здесь епископом...^lxxx
Е[пископ] Гермоген страшно за «Father» [Государя] и всех^lxxxi.
Гермоген каждый день служит молебен у себя для Папы [Государя] и Мамы [Государыни], очень за Них^lxxxii. Много удивительного, странного^lxxxiii.
Владыка осознал прошлую свою вину перед Государем и Царским Другом^lxxxiv. Примечательно, что, будучи утоплен большевиками, отпет он был на родине Распутина в Покровском, в храме, достроенном иждивением Григория Ефимовича^lxxxv, с которым в самый день его убиения чудесным образом примирился. Впоследствии тело умученного Владыки перевезли в Тобольск в Софийский Успенский собор, где оно простояло пять суток, не проявляя признаков тления. Священномученик был погребен в склепе, устроенном в Иоанно-Златоустовском приделе, на месте, где ранее почивали мощи святителя Иоанна Тобольского^lxxxvi.

Лицевая сторона шейной серебряной иконки с изображением святителя Иоанна Тобольского, врученная Их Величествами корнету С.В. Маркову в Тобольске

***

Предвосхищая Свою встречу с домочадцами Г.Е. Распутина, Царица писала А.А. Вырубовой из Тобольска (8/21.4.1918): Дорога мимо дома Нашего Друга идет уж очень безпокойно для П.Ф. [Распутиной]^lxxxvii.
...Когда потом, - писал А. Симанович, - Царя отправили из Тобольска в Екатеринбург, то Его дорога вела через село Покровское. Перед домом Распутина повозка Царя остановилась и не по Его воле, а сама собой. Сопровождавшая стража не позволила Государю осмотреть дом Распутина, но родные Распутина Его приветствовали^lxxxviii.
И снова дневники Царя и Царицы:
(13.4.1918): В 4 часа утра простились с дорогими Детьми и сели в тарантасы [...] Погода была холодная с неприятным ветром, дорога очень тяжелая и страшно тряская от подмерзшей колеи. Переехали Иртыш через довольно глубокую воду. Имели четыре перепряжки, сделав в первый день 130 верст. На ночлег приехали в с. Иевлево. Поместили в большом чистом доме; спали на своих койках крепко^lxxxix.
(13.4.1918): Холодно, пасмурно и ветрено. Переправились через Иртыш. [...] Дорога просто ужасная, замерзшая земля, грязь, снег, вода до живота лошадей. Жутко трясло, болит всё тело. [...] В 8 [часов] добрались до д. Иевлево, где мы провели ночь в доме, в котором раньше был деревенский магазин^xc.
(14.4.1918): Встали в 4 ч., т.к. должны были ехать в 5 ч., но вышла задержка. [...] Перешли Тобол пешком по доскам, только у другого берега пришлось переехать сажень 10 на пароме. [...] День настал отличный и очень теплый, дорога стала мягче; но все-таки трясло сильно, и Я побаивался за Аликс. В открытых местах было очень пыльно, а в лесах грязно. В с. Покровском была перепряжка, долго стояли как раз против дома Григория и видели всю его семью, глядевшую в окна^xci.
(14.4.1918): Лазарево Воскресение. Встали в 4 [часа], пили чай, упаковывались, пересекли реку в 5 [часов] пешком по дощатому настилу, а затем - на пароме. [...] Прекрасная погода, дорога жуткая. [...] Около 12 [часов] приехали в Покровское, сменили лошадей. Долго стояли перед домом Нашего Друга. Видели его семью и друзей, выглядывающих из окна^xcii.
На пути в Тюмень Великая Княжна Мария Николаевна отправила 14/27 апреля 1918 г. записку в Тобольск: Дороги испорчены, условия путешествия ужасны^xciii.
Во втором письме Детям в Тобольск Государыня писала: Дорога была отвратительная: замерзшая грязь, большие глубокие лужи, ямы - просто невероятно; у всего этого по очереди слетали колеса [...] Каждые 4 ч[аса] в селах перепряжки^xciv.

Та же Великая Княжна Мария Николаевна сделала карандашный рисунок дома Распутиных, который затем попал к Матрене и был опубликован в ее воспоминаниях.
Перепрягали лошадей и в с. Покровском на станции, - давал показания колчаковскому следствию начальник охраны Царской Семьи в Тобольске полковник Е.С. Кобылинский, - как раз против дома Распутина. Мне передавали, что у его дома стояла жена, у окна сидела дочь. Обе они крестили уезжавших^xcv.
Работавшая в доме Распутиных, уроженка Покровского А.И. Зотова рассказывала о том, что видела проезжавших через Покровское Царя и Царицу: Грязь была, так у нас коней перепрягали, сначала мы все в окна повыглядывали, а потом их приказали закрыть...^xcvi
В воспоминаниях чрезвычайного комиссара ВЦИК по доставке Царской Семьи из Тобольска в Екатеринбург В.В. Яковлева об остановке в Покровском не говорится ни слова: 27 утром нас ждали подводы на другом берегу Тобола. По вздувшейся реке лошади проходить уже не могли. Чтобы не промокнуть в выступившей повсюду воде, мы набросали досок и по ним гуськом перебрались на другую сторону. От Иевлева до Тюмени была та же непролазная грязь. Приходилось очень часто менять лошадей. Начиная с Иевлево наши патрули начали свертываться, и, таким образом, наш поезд с каждой новой остановкой увеличивался. Верст за тридцать до Тюмени нас встретил председатель Тюменского Совета Немцов и командир тюменских отрядов [...] Часов в 8 вечера мы прибыли на станцию Тюмень^xcvii.
Единственный из большевиков об остановке в Покровском оставил свидетельство Д.М. Чудинов, командир отряда, обезпечивавший перевоз Царственных Мучеников из Тобольска³: На нашем пути лежит село Покровское (Распутин). Здесь предстояло сменить лошадей. Пока происходила пересадка, я, случайно взглянув в сторону, где находились Алиса и Мария, заметил, что Алиса пристально смотрит на второй этаж ближайшего дома и что-то шепчет. Незаметно для Нее я зашел за тарантас и посмотрел по тому же направлению. В окне стояли две женщины: пожилая и молодая, за ними молодой человек в студенческой форме. Пожилая делала какие-то знаки руками и платком. Я направил на них маузер, они сейчас же заметили меня и отошли от окна. Когда мы поехали, я спросил своего возницу: - Чей это двухэтажный дом, у которого происходила смена лошадей? - А это, паря, дом знаменитый. Тута-кось жил сам Распутин, и село-то это при Царе переименовано было в Распутино^xcviii. (Последнее, конечно, - выдумка.)
К этому опубликованному в ноябре 1927 г. свидетельству восходят воспоминания целого ряда большевиков, которые не были свидетелями событий, описанных, тем не менее, ими в своих мемуарах.

П.М. Быков, известный уральский большевик (председатель исполкома Екатеринбургского совета) так подавал события утра 14/27 апреля: В 8 часов утра Яковлев с Романовыми отправился в дальнейший путь. Река Тобол, через которую предстояла новая переправа, уже местами вскрылась, и для предосторожности решено было перейти на другой берег пешком, частью по льду, а местами, через полыньи, по наскоро сколоченным мосткам. К вечеру приехали в Покровское. Ожидавшая поезд смена лошадей расположилась как раз против дома Распутина. Во всех окнах распутинского дома были люди, махавшие белыми платками. Александра, сидя в Своем тарантасе, отвечала на приветствия^xcix. (Примечательно, что этот эпизод отсутствовал в более ранней версии мемуаров П.М. Быкова^c. Появился он лишь после того как в 1927 г. была опубликована упомянутая статья Д.М. Чудинова.)
Этим мемуарам «следовал» и уже упоминавшийся нами П.З. Ермаков: Проезжая село Покровское, - родину Распутина, была сделана остановка лошадей. Расположились как раз против дома Распутина. По сведениям команды сопровождения, которые рассказывали, что во всех окнах распутинского дома были люди, махавшие белыми платками, Александра, сидя в Своем тарантасе, отвечала на приветствия^ci.
Особая трактовка события принадлежала А.Д. Авдееву, первому коменданту Дома особого назначения (Ипатьевского дома) в Екатеринбурге, участвовавшему в перевозке первой партии Царственных Узников в столицу Красного Урала: Во время перевода Николая Романова из Тобольска в Тюмень на лошадях население знало, что везут бывш[его] Царя, хотя мы и старались скрыть это. При проезде через деревни и села, все крыши домов, заборы плотно были усеяны народом. Но вопросы из народа были больше или выражающие любопытство, или злорадство, так, например: «Что, доцарствовал?», «Саша, а где твой Гриша?» и т.п. можно было слышать чуть ли не в каждой деревне. В селе Покровском, где жил Распутин и где мы ожидали встретить особое сочувствие к бывш[ему] Царю от населения, которому перепадали через Распутина «Царские милости», раздавались выражения: «А что, навоевался, субчик?» и т.д. Когда проезжали мимо самого лучшего дома в Покровском, принадлежавшего Григорию Распутину, построенному на царские деньги, Александра Федоровна крестила собравшихся у ворот этого дома крестьян. Из группы крестьян раздались насмешливые выкрики и громкий смех, после чего Она потупилась и не поднимала головы, пока не выехали за село. В Покровском стоянки мы не делали, да, к нашему удивлению, об этом и не просили Романовы^cii.
Тут Авдеев, конечно, более выдавал желаемое за действительное⁴. Свой дом Г.Е. Распутин не строил, а купил, и не на «царские деньги», а (и то лишь отчасти) на пожертвование «черногорок». Остановка в Покровском, как мы знаем, была. Знаем мы и обстоятельства (в том числе и по свидетельству непосредственных очевидцев, даже и со стороны большевиков), при которых происходило безмолвное общение Царственных Мучеников с семьей и близкими Их Друга. Ведомы нам также (опять-таки по свидетельству самих большевиков) и подлинное отношение тоболяков к Августейшим Узникам. Известно, например, что ко времени хранившегося в секрете красными выезда «Царского поезда» из Тобольска, там собралась большая толпа сибиряков, которую властям пришлось даже рассеять силой^ciii. Да и помянутый нами большевик Д.М. Чудинов вспоминал иное: Пока перепрягали лошадей, вокруг меня собралась вся деревня: и стар, и млад. Лавина вопросов, куда повезут Николая? Запомнился старик с длинной седой бородой.
- Паря, ты уж будь добр, скажи, Бога ради, куда это Царя-Батюшку везут? В Москву, што-ль?
- В Москву, дедушка, в Москву.
[...] Отъезжая, слышу слова старика:
- Ну, слава Те, Господи, теперь будет порядок^civ.
Что же касается покровчан, то даже и их потомки, еще до того, как восстановить разрушенный большевиками храм, установили памятный знак на том самом месте, где 14/27 апреля 1918 г. стояли Царственные Мученики, пока перепрягали лошадей.

Село Покровское, сфотографированное 8/21 мая 1918 г. с борта парохода «Русь» учителем Ч.С.Гиббсом во время переезда Царский Детей из Тобольска в Екатеринбург

***

Оставшаяся в Тобольске часть Царской Семьи (Наследник Цесаревич Алексий Николаевич, Великие Княжны Ольга Николаевна, Татьяна Николаевна и Анастасия Николаевна) со слугами в начале мая 1918 г. отправилась в Екатеринбург к Родителям. Дневниковые записи П. Жильяра позволяют уточнить хронологию этого переезда:
(7/20.5.1918): В половине двенадцатого мы уезжаем из дома и садимся на пароход «Русь». Это тот же пароход, который восемь месяцев тому назад привез нас вместе с Их Величествами. [...] Мы покидаем Тобольск в пять часов.
(9/22.5.1918): Мы приезжаем утром в Тюмень^cv.
И на этот раз, как и несколько месяцев назад (в августе 1917 г.), Царские Дети проплывали мимо села Покровского. Свидетельство этого события - фотография, сделанная с борта парохода учителем Ч.С. Гиббсом^cvi.
Наконец в Тюмени произошла последняя встреча Царственных Мучеников с домашними Царского Друга. Об этом повествуют две дневниковые записи М.Г. Соловьевой, урожденной Распутиной.
(9.5.1918): Какое счастье выпало на мою долю. Сегодня я видела Детей, случайно совершенно. Пошла на пристань за билетами, вижу стоит пароход, никого не пустили. Я пробралась к кассе чудом, и вдруг в окне парохода Настя [графиня А.В. Гендрикова] и Маленький [Цесаревич Алексий] увидели меня, страшно были рады. Это устроил Николай чудотворец, сейчас я и Боря едем в Абалак.
(10.5.1918): Вчера проезжали мимо нас, наши все были на берегу. Тяжело было с ними расставаться. Я плакала очень. Не успели слова сказать, т.к. пароход остановился на одну минуту. Берега здесь ужасно скучные, природа скудная. Дождь идет, ветер. Живу мысленно с моими дорогими. Как жалко, что их там нету в Т[обольске]^cvii.

***

Уже находясь в Екатеринбурге, Царственные Мученики сожалели лишь о том, что Они, будучи в Тобольске, так и не смогли приложиться к св. цельбоносным мощам. Ужасно было грустно, - писала 4 мая 1918 г. Великая Княжна Мария Николаевна из Екатеринбурга З.С. Толстой, - что Нам ни разу не удалось быть в соборе и приложиться к мощам Св. Иоанна Тобольского^cviii.
Последний День Ангела Царицы-Мученицы приходился на 23 апреля 1918 года. В тот год Семья отмечала этот день, будучи в разлуке: Государь с Государыней и Великой Княжной Марией Николаевной были вывезены в Екатеринбург; Цесаревич Алексий Николаевич и Великие Княжны Ольга, Татьяна и Анастасия Николаевны - оставались в Тобольске. Пребывавшие в Тобольске Дети и приготовили именинный подарок - икону святителя Иоанна Тобольского. Она получила ее с приездом Детей в Екатеринбург 10 мая 1918 года. Эта небольшая икона, со штемпелем на обороте, свидетельствующем об освящении иконы 23 апреля 1918 г. и надписью: В благословение от Святителя Иоанна, Митрополита Тобольского и Сибирского, была обнаружена следствием среди вещей, оставшихся после цареубийства.

Последний день рождения Государя (6 мая 1918 г.) Царская Семья также отметила в разлуке. Большевики (по свидетельству А. Волкова, «почти всецело из нерусских»), сменившие 4/17 мая прежнюю охрану в Тобольске, где оставались Царские Дети, попытались омрачить им праздник. П. Жильяр: 5/18 мая. Всенощная. Священник и монахини были раздеты и обысканы по приказанию комиссара^cix.
6/19 мая. День рождения Государя [...] Комиссар отказывает священнику в разрешении приходить к нам^cx. По свидетельству полковника Е.С. Кобылинского, латыши обыскали священника, обыскали, грубо «ощупывая», монашенок, перерыли все на престоле. Во время самого богослужения [комиссар] Родионов [Свикке] поставил латыша около престола следить за священником. Это так всех угнетало, на всех так подействовало, что Ольга Николаевна плакала и говорила, что если бы Она знала, что так будет, то Она и не стала бы просить о богослужении^cxi.
Каким-то образом Царским Детям даже в таких условиях удалось получить в эти дни для подарка Отцу небольшую иконку святителя Иоанна Тобольского, прославлению которого Император, как известно, особенно способствовал. На обороте иконы имелся штемпель о ее освящении 5 мая 1918 г. и надпись: В благословение от Святителя Иоанна, Митрополита Тобольского и Сибирского.
Эти иконы святителя Иоанна Тобольского, несомненно, носили напутственный характер. Они были подарены Детьми своим Родителям в день воссоединения Царственных Узников 10/23 мая 1918 г. (память апостола Симона Зилота) перед Их мученической кончиной.
Всего в Ипатьевском доме у Царственных Мучеников было восемь икон святителя Иоанна Тобольского (больше, чем каких-либо иных святых)^cxii.
В 1918 г. на день памяти святителя Иоанна выпал праздник Пресвятой Троицы и в Ипатьевском доме была отслужена последняя в земной жизни Царственных Мучеников Божественная Литургия.
Из дневника Государя: 10 июня. Троицын день. Ознаменовался разными событиями: у нас утром открыли одно окно [...], в 11 ½ была отслужена настоящая обедня и вечерня [...] Кроме того гуляли два часа! День стоял великолепный. [...] Воздух в комнате стал чистый, а к вечеру даже и прохладнее^cxiii.
В дневнике Государыни читаем: Великолепная погода. [...] Двое солдат пришли и вынули оконную раму в нашей комнате из одного окна, такая радость, наконец-то, восхитетельный воздух и одно оконное стекло более не замазанное побелкой. 11 ½ [часа]. Получила огромное блаженство от настоящей обедни и вечерни, первая служба за 3 месяца - просто на столе со всеми нашими образами и с множеством березовых веток. Первый старый священник совершил богослужение^cxiv.
Священник Анатолий Меледин и диакон Василий Буймиров служили обедню и вечерню в продолжении 1 ч. 15 м. (Из книги дежурств)^cxv.

Листовка с объявлением крестных ходов в Тобольске 4-5 июля 1918 г., т.е. в самый день цареубийства. «Тобольск. Типография Епархиального Братства». Архив автора

***

В 1918 г. на самый день цареубийства, 4 июля, в Тобольске было назначено начало крестных ходов с Почаевской и Абалацкой иконами Божией Матери. В нем участвовало все городское духовенство с храмовыми иконами. Начинался он 4 июля в храме апостола Андрея Первозванного, продолжался 8-9 июля в Знаменском монастыре и завершался 15 июля общегородским крестным ходом. Ризница, - читаем в «Расписании крестных ходов в Тобольске», - во всех крестных ходах белая^cxvi.

***

В следственном деле сохранилась «Опись особых предметов, подлежащих хранению в запечатанном порядке». Первые четыре места в списке занимали иконы, подаренные Григорием Ефимовичем Царственным Мученикам, которыми Они весьма дорожили:
1. Образок Нерукотворного Спаса, написанный на деревянной дощечке. На обороте чернилами написано: «Здесь получили утешение и благословение от Григорий [sic!] и Анны». В углу поставлен год 1908 г.
2. Образ Благовещения Пресвятой Богородицы, писанный на дереве. На обороте чернилами написано (орфография сохраняется): «бох радует иутешает каксее событье взнак извечает дает цвет». Карандашом поставлен крестик и дата: «Дек. 1910».
3. Образ Св. Иоанна Воина, писанный на дереве. На обороте, чернилами, надпись: «богнас на то и благословил етот угодник помошник раслучеи».
4. Образ Божией Матери «Достойно есть», писанный на дереве. На обороте, чернилами, написано: «благословенье отдостойны имениннице Татьяне на большую любовь християнстве вдухе а не форьме». Карандашом поставлена дата «12-го января 1913 г.»^cxvii

Икона св. праведного Симеона Верхотурского, подаренная Императору Николаю II Г.Е. Распутиным

***

В 1922 г. цареубийца еврей Я.М. Юровский писал: У всех на шее были одеты подушечки, в которых были зашиты молитвы и напутствия Гришки Распутина^cxviii.
В «Деле о Семье быв. Царя Николая II 1918-1919 гг.» читаем: ...На шее у каждой из Девиц оказался портрет Распутина, с текстом его молитвы, зашитые в ладонку^cxix.

                                                                                                    Сергей ФОМИН 

______________________________________________

¹ Версия 2012 г.
² Николай Гумилев. Мужик (1918).
³ Составители сборника «Хроника Великой Дружбы» (СПб. 2007) ошибочно приписывают эти воспоминания В.В. Яковлеву, при этом перевирая сами его инициалы: «К.А.» (с. 528). К слову сказать, это далеко не единственная досадная неточность в названной книге. Так, наперсный крест подаренный Царем Г.Е. Распутину именуется «нательным» (с. 510); известное письмо Царского Друга, предупреждающее об опасности для России войны, переданное Царственными Мучениками в Тобольске Б.Н. Соловьеву, проданное его супругой Матреной за границей американцу, от которого попало следователю В.Н. Соколову, именуется «телеграммой», обнаруженной колчаковским следствием в Ипатьевском доме (с. 531); удивительный тоболяк из письма Царицы от 9 января 1918 г. А.А. Вырубовой приземляется до «брата» Г.Е. Распутина «Николая» или даже его зятя Б.Н. Соловьева (с. 523) и т.д. Плохую службу составителям сборника сослужила широко цитируемая ими книга-фальшивка «Распутин. Воспоминания дочери» (М. «Захаров». 2000), совершенно безосновательно приписываемая Матрене Распутиной.
⁴ Сослуживец Авдеева вспоминал его поведение в Доме особого назначения: «...Вел Авдеев со своими товарищами разговоры и про Распутина. Говорил он то, что многие говорили, о чем и в газетах писали много раз, что Государыня жила будто бы с Распутиным» (Гибель Царской Семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской Семьи (Август 1918 - февраль 1920). Составитель Николай Росс. Франкфурт-на-Майне. 1987. С. 339).

______________________________________________________                                          

Примечания                                                                                                                         ⁱ Ден Ю.А. Подлинная Царица. Воспоминания близкой подруги Императрицы Александры Феодоровны. С. 96.
ⁱⁱ Там же. С. 97.
ⁱⁱⁱ Царский сборник. Сост. С.В. и Т.И. Фомины. Изд. 2-е испр. и доп.  М. 2009. С. 592.
^iv Письма святых Царственных Мучеников из заточения. СПб. 1998. С. 80.
^v Дневники Императора Николая II. М. 1991. С. 647.
^vi Последние дневники Императрицы Александры Феодоровны Романовой. Февраль 1917 г. - 16 июля 1918 г. Новосибирск. 1999. С. 71.
^vii Дневники Императора Николая II. С. 647.
^viii Последние дневники Императрицы Александры Феодоровны Романовой. С. 72.
^ix Дневники Императора Николая II. С. 647.
^x Последние дневники Императрицы Александры Феодоровны Романовой. С. 73.
^xi Волков А.А. Около Царской Семьи. М. 1993. С. 76. Ср. показания А.А. Волкова колчаковскому следствию: Гибель Царской Семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской Семьи (Август 1918 - февраль 1920). Составитель Николай Росс. Франкфурт-на-Майне. 1987. С. 454.
^xii Император Николай II и Его Семья. По личным воспоминаниям П. Жильяра. Вена. 1921. С. 182-183.
^xiii Тальберг Н.Д. Перед судом Правды. Сост. С.В. Фомин. М. 2004. С. 521.
^xiv Вильтон Р. Злодеяние над Царской Семьей, совершенное большевиками и немцами. Сост. Ш. Чиковани. Париж. 2005. С. 68.
^xv Симанович А. Распутин и евреи. Воспоминания личного секретаря Григория Распутина. М. 1991. С. 162.
^xvi Исповедь цареубийц. Автор-составитель Ю.А. Жук. М. 2008. С. 31.
^xvii Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 143.
^xviii Там же. С. 154.
^xix Там же. С. 157.
^xx По местному преданию, название происходило от множества живших здесь белых сов (по-татарски ябаллак).
^xxi См. об этой иконе обстоятельные труды прот. Александра Сулоцкого: Сказание об иконе Божией Матери, именуемой Абалацкою. М. 1849 (2-е изд. М. 1854); Сказание об иконе Божией Матери, именуемой Абалацкою, и о важнейших копиях с нее. Вятка. 1874 (Омск. 1877); Благодатные явления от Абалацкой иконы Божией Матери // Душеполезное чтение. 1878. Август. С. 423-430; Новые благодатные явления от Абалацкой иконы Божией Матери. Омск. 1879 (Омск. 1881); Новые благодатные явления от Абалацкой иконы Божией Матери // Душеполезное чтение. 1880. Август. С. 484-489; Одно из новых благодатных явлений от Абалацкой иконы Богоматери // Душеполезное чтение. 1881. Май. С. 81-82; Сказание об иконе Божией Матери, именуемой Абалацкою, о важнейших копиях с нее. 6-е изд. Тобольск. 1888. См. также др. его труды: Исторические сведения об иконописании в Сибири // Чтения в Обществе истории и древностей российской. 1864. III. С. 29-51; Описание наиболее чтимых икон, находящихся в Тобольской епархии. СПб. 1864. См.: Пивоваров Б. Небесной покровительнице Сибири // Журнал Московской Патриархии. 1991. № 7. С. 35. «Сказание об Абалацкой иконе Божией Матери» было опубликовано в «Тобольских епархиальных ведомостях» (1902. № 24. С. 447-464). В наст. время известно восемь списков «Сказания» (Ромодановская Е.К. Русская литература в Сибири первой половины XVII века. (Истоки русской сибирской литературы). Новосибирск. «Наука». 1973. С. 139-140).
^xxii Размер иконы 27х22,5 см. После революции чудотворная икона исчезла. По некоторым сведениям, находится в настоящее время в Австралии.
^xxiii Письма Святых Царственных Мучеников из заточения. С. 173.
^xxiv Перенесение из Абалака в Тобольск Чудотворного образа было установлено в 1666 г. митрополитом Сибирским и Тобольким Корнилием (1664-1677). Совершалось это каждогодно ко дню великомученика Прокопия (8 июля). В соборе икона находилась вплоть до праздника пророка Илии (20 июля), ставшего вторым днем празднования иконе. Впоследствии Св. Синод несколько удлинил пребывание этого образа в Тобольске, вплоть до 24 июля.
^xxv Дневники Императора Николая II. С. 662.
^xxvi Последние дневники Императрицы Александры Феодоровны Романовой. С. 113.
^xxvii Участник встречи Царя-Мученика (тогда еще Наследника Престола) в Тобольске в 1891 г., получивший из Его рук медаль на Станиславской ленте для ношения на шее.
^xxviii Гриценко Н. Подарок последнему Императору // Сибирская столица. Тобольск. 1997. № 1. Октябрь. С. 28.
^xxix Черные дни Русского Православия. (Документы и материалы притеснения служителей культа и религиозных объединений Тюменского края в годы советской власти, 1917-1965 гг.). Сост. А.В. Чернышов. Тюмень. 1992. С. 14.
^xxx Имеется в виду зять Г.Е. Распутина, Борис Николаевич Соловьев, возглавлявший Братство святителя Иоанна Тобольского, состоявшее из 120 человек и ставившее целью освобождение Царственных Узников. Подробнее о нем см. в предисловии и комментариях к нашему сборнику.
^xxxi Б.Н. Соловьев выехал в Абалацкий монастырь 23 января 1918 г., во вторник. Возвратился в Тобольск на следующий день.
^xxxii Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 210.
^xxxiii Эту работу, судя по дневниковым записям, Царица-Мученица завершила 2/15-3/16 февраля 1918 г. (Последние дневники Императрицы Александры Феодоровны Романовой. С. 144-145).
^xxxiv Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 238.
^xxxv Российский архив. Т. VIII. М. 1998. С. 406.
^xxxvi Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 128.
^xxxvii Там же. С. 131.
^xxxviii Там же. С. 129.
^xxxix Там же. С. 131.
^xl Там же. С. 148.
^xli Там же. С. 128-129.
^xlii Там же. С. 141, 143.
^xliii Последние дневники Императрицы Александры Феодоровны Романовой. Февраль 1917 г. - 16 июля 1918 г. С. 110.
^xliv Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 164.
^xlv Подробнее о кресте см.: Фомин С.В. «Боже! Храни Своих!» М. 2009. С. 485-486.
^xlvi Падение Царского режима. Т. IV. М.-Л. 1925. С. 8-9.
^xlvii Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 186-187.
^xlviii Губернаторский дом был построен в к. XVIII в. купцом Куклиным. С 1817 г. в нем помещались генерал-губернаторы Западной Сибири, после перемещения их в Омск - Тобольские губернаторы. В 1918-1920 гг. в доме находилась инфекционная больница «госпитального типа»; в 1921-1927 гг. - Обь-Иртышский государственный рыбопромышленный трест. В 1960-1970 гг. произведена перепланировка здания для размещения кабинетов районной администрации. 13.8.1996 в доме был открыт первый в стране музей-кабинет Императора Николая II. Среди прочих там побывал внук одного из могильщиков Русской Монархии - архиепископ Василий (Родзянко), выразивший тогда покаяние за действия деда в 1917 году.
^xlix Гриценко Н.В. Создание кабинета-музея Императора Николая II // Развитие музейного дела в городах Тюменского Севера. Екатеринбург. 1996. С. 39.
^l Будучи еще Наследником, Царь-Мученик, возвращаясь в 1891 г. с Дальнего Востока домой, в Архиерейском доме Тобольска принимал подношения монахинь Иоанновского монастыря.
^li Настоятельница Иоанно-Ввведенского Междугорного женского монастыря Мария (Дружинина, †1922? 1923?).
^lii Последние дневники Императрицы Александры Феодоровны Романовой. С. 76.
^liii Во время пребывания Царской Семьи в Тобольске Благовещенская площадь, ведущая к пристани, «была перегорожена деревянным забором от здания до городского сквера (погибшего в 1941 г. в период наводнения)» (Балин В. Романовы в Тобольске // Югра. Тобольск. 1993. № 7 (21). Июль. С. 28). Вот что писал по поводу ограждения уже Ипатьевского дома в Екатеринбурге приезжавший туда посланник одесских монархистов И. И. Сидоров: «Дом окружен двойным забором,  так что с улицы окон не видно. В Тобольске, дом, где проживала Царская Семья, был окружен одним забором, и ночью народ нередко приходил и разбирал местами забор, чтобы видеть Царскую Семью, а потому здесь в Екатеринбурге решили выстроить два забора, чтобы население не могло делать того, что делало в Тобольске» (Русская летопись. Кн. 1. Париж. 1921. С. 153). О коленопреклоненных толпах народа перед губернаторским домом в Тобольске во время пребывания там Царственных Мучеников сообщалось в телеграммах, публиковавшихся в газете «Русское слово» и перепечатывавшихся позднее в провинциальных средствах массовой информации. В ноябре 1917 г. в Тобольске по рукам ходили листовки с призывами «помочь Царю-Батюшке», «постоять за веру Русскую, Православную» (Горев М. Последний святой. М.-Л. 1928. С. 250). Не исключено, что эти листовки исходили из среды Союза фронтовиков, организованного епископом Гермогеном.
^liv Олейников Г. Возвращение исторической памяти // Югра. 1996. № 10 (60). С. 24-25.
^lv Воспоминания Н.С. Юрцовского. / Гриценко Н.В. Романовы в Тобольске. (Взгляд очевидца) // Тобольский хронограф. Вып. III. Екатеринбург. 1998. С. 278.
^lvi Письма Императрицы Александры Феодоровны к графине Гендриковой А.В. с 1912 по 1918 год с приложением дневника графини Гендриковой А.В. за 1917 и 1919 годы. Сост. К.В.П. М. 2001. С. 38-39.
^lvii Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 120.
^lviii Там же. С. 187.
^lix День Ангела А.А. Вырубовой.
^lx Камердинер Государя.
^lxi Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 216, 217, 219-220.
^lxii Одна из комнатных девушек Императрицы: А.П. Романова или А.Я. Уткина.
^lxiii Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 237.
^lxiv Там же. С. 273.
^lxv Там же. С. 276.
^lxvi ГАРФ. Ф. 640. Оп. 1. Д. 495. Л. 1.
^lxvii Марков С.В. Покинутая Царская Семья. 1917-1918. М. 2002. С. 220.
^lxviii В «Описи иконам, найденным при осмотре дома Ипатьева» после цареубийства, значилось два Тобольских образа Божией Матери, принадлежавших Царственным Узникам (Российский архив. Т. VIII. М. 1998. С. 405-406).
^lxix Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 51.
^lxx Там же. С. 140.
^lxxi Царский сборник. Сост. С.В. и Т.И. Фомины. Изд. 2-е испр. и доп. С. 563.
^lxxii Гриценко Н.В. Создание кабинета-музея Императора Николая II. С. 41.
^lxxiii Родзянко М.В. Крушение Империи. С. 219.
^lxxiv Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 292.
^lxxv Там же. С. 301-302.
^lxxvi Марков С.В. Покинутая Царская Семья. С. 314.
^lxxvii Там же. С. 318.
^lxxviii Прибыл в Тобольск на Страстной седмице 1917 г. (Ордовский-Танаевский Н.А. Воспоминания. Жизнеописание мое. Каракас-М.-СПб. 1994. С. 450). Патриарху Тихону Владыка писал: «Я искренне, от глубины души благодарю Всемилостивого Господа за пребывание и устроение меня именно в Тобольске. Это поистине город-скит, окутанный тишиной и спокойствием, по крайней мере в настоящее время» (Иером. Дамаскин (Орловский). Мученики, исповедники и подвижники благочестия Русской Православной Церкви ХХ столетия. Кн. 2. Тверь. 1996. С. 163).
^lxxix Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 277.
^lxxx Там же. С. 167.
^lxxxi Там же. С. 164.
^lxxxii Через епископа Гермогена с Царственными Узниками вошел в контакт Патриарх Тихон. Владыка свидетельствовал властям: «Живший в Тобольске бывший Царь, Царица и Дети просили меня через Своих служащих молиться о Них. Я молитвенно передавал через тех же служащих благословение и просфоры, привез от Патриарха благословение и просфору, от одной благочестивой христианки маленькую иконку Божией Матери «Нечаянная Радость»...» (Горев М. Последний святой. М.-Л. 1928. С. 255). И человеку, близкому: «Святейший очень скорбел о Их судьбе, говорил мне, что он хоть бы морально помогал Узникам, но лично для Них ничего сделать не может, а монархистов, которые могли бы помочь, как организации, в Москве не существует. Все рассыпались, все заняты спасанием своих животов. На прощание Святейший дал мне большую просфору, просил передать Государю вместе с его Патриаршим благословением» (Марков С.В. Покинутая Царская семья 1917-1918. Вена. 1928. С. 250). В протоколе допроса Патриарха Тихона от 5 марта 1923 г. читаем: «27/XI 1917 г. во время моего служения в Знаменском монастыре (в то время в Москве заседал Собор) ко мне обратился служивший со мной Литургию Тобольский епископ Гермоген с просьбой вынуть частицы из поданной им мне просфоры за Николая, Александру, Алексея, Ольгу и прочих. Я, вынимая частицы, спросил у Гермогена: «Это, вероятно, за бывшего [!!!] Государя с Семьей?» Гермоген ответил: «Да, я с собой это отвезу Государю». Через несколько дней Гермоген уехал в Тобольск, так как сессия Церковного Собора заканчивалась в первых числах декабря 1917 г.» (Следственное дело Патриарха Тихона. Сборник документов. М. 2000. С. 227).
^lxxxiii Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 210.
^lxxxiv Вот слова Владыки, сказанные зятю Г.Е. Распутина Б.Н. Соловьеву, уже при большевиках, незадолго до мученической кончины: «Я знаю, что великий крест ты на себя взял, женившись на дочери Григория в такое время, но верю, что ты будешь для нее верной и крепкой защитой! Совершишь великий подвиг, и Господь не оставит тебя за твою любовь к гонимым и обездоленным! Слушай! Ты отлично знаешь историю моих отношений с покойным Григорием! Я его любил и верил в него, вернее, в его миссию внести что-то новое в жизнь России, что должно было укрепить ослабевшие связи между Царем и народом на пользу и благо последнего! Но его самовольное отступление от нашей программы, противоположный моему пути, по которому он пошел, его нападки на аристократию и на таких людей, как Великий Князь Николай Николаевич, которых я всегда считал опорою Трона, заставило вначале меня отвернуться от него, а затем, видя его усилившееся влияние при Дворе и учитывая, что при этом условии его идеи будут еще вредоноснее, я начал энергичную кампанию против него. В азарте этой борьбы я многого не замечал. Я не видел, например, что моя борьба усиливает вредные элементы среди оппозиции Государственной Думы. Я не видел, что, словно сатана, искушавший Христа, вокруг меня вертится, неустанно внушая мне ненависть, упорство и злобу, это подлинно презренное существо, Илиодор! Результаты ты помнишь? Громкий скандал: я побежден и отправлен в ссылку в Жировицкий монастырь, где, когда волнения души улеглись и я обрел возможность спокойно размышлять, я с ужасом увидел итог моего выступления: борясь за Трон, я своей борьбой только скомпрометировал его лишний раз! Сколько мук и терзаний пережил я потом! И вот, 1916-й год, декабрь месяц, и Григорий убит!.. Тебе расскажу я, как я у¬нал эту новость. Я служил обедню в монастыре. Богомольцев было мало, и службу я окончил сравнительно рано. Благословив присутствовавших, я разоблачился, надел шубу и в сопровождении своего келейника пошел к себе в келлию. На пути, как обычно, меня встретил о. гостинник с отобранной для меня корреспонденцией, немногими письмами и газетами, которые я регулярно выписывал. Поблагодарив о. гостинника, я прошел к себе, где келейник раздел меня, дал домашний подрясник и туфли. Так как время близилось к обеду, то я тут же благословил его идти на монастырскую кухню, что он и исполнил.
Я остался один. Надев туфли, вооружившись очками, я принялся за чтение газет. Первое, что мне бросилось в глаза, это было сообщение о смерти Григория Распутина... Я невольно подумал: вот, он гнал меня, и за него я нахожусь сейчас на положении ссыльного, но возмездие было близко, и кара Божия обрушилась на него, и он убит!
Вдруг, я никогда не забуду этого момента, я ясно услышал громкий голос Григория за спиной:
- Чему радовался?.. Не радоваться надо, а плакать надо! Посмотри, что надвигается!
Я обомлел в первую минуту от ужаса... Уронив газету и очки, я боялся повернуться, да и не мог сделать этого... Словно остолбенел. Наконец, перекрестившись, я быстро встал, оглядел келлию - никого! В прихожей тоже никого!.. Опустившись на кресло, я не знал, что предпринять! В это время раздался стук в дверь и обычная молитва: - Господи Иисусе!
- Аминь! - с трудом ответил я; вошел с едой мой келейник. Не успел он переступить порога, как я его осыпал вопросами, не встречал ли он коголибо по дороге и в коридоре и не разговаривал ли он с кем-нибудь по дороге, на что получил отрицательный ответ!..
Я не мог ничего есть, тщетно стараясь объяснить себе этот странный случай... Наконец я задал себе вопрос:
- Чей голос слышал я?
Пришлось ответить: Григория!.. Я не мог в этом ошибиться!
Не мне тебе рассказывать, ты это не хуже меня знаешь, что Григорий был особен¬ным человеком, и много чудесного связано с его личностью. Одно скажу, я с трудом дождался вечерни, после которой я отслужил по нем панихиду, давно примирившись с ним...» (Марков С.В. Покинутая Царская Семья. С. 303-305.)
^lxxxv Чудом Божиим тело епископа Гермогена было вынесено на берег реки. 3 июля (память перенесения мощей свт. Филиппа, митр. Московского) 1918 г. его обнаружили крестьяне с. Усальского, а на следующий день (в день убиения Св. Царственных Мучеников) предали земле. 21 июля тело перевезли в Покровское. Здесь его опознали. Отпевали его в Покровском храме (Царский сборник. Сост. С.В. и Т.И. Фомины. Изд. 2-е испр. и доп. С. 539). Происходило это в теплом нижнем приделе святителя Николая. Возможно, в той его части, которая была устроена на средства, пожертвванные Г.Е. Распутиным. По благословению архиепископа Варнавы, его освятили 3 декабря 1916 г., за несколько дней до убиения старца (Священник В. Соболев. Торжество в селе Покровском, Тюм. уезда // Тобольские епархиальные ведомости. 1917. № 3. С. 47, 50).
В дневниковой записи дочери Г.Е. Распутина Матрены, сделанной в Покровском в 1918 г., читаем: «23 июля. Приехала комиссия искать тело убитого Гермогена, нашли в воде его обмотанного веревками и руки связаны назад, мучили, говорят, его бедного страшно [...] 25 июля. Как жутко проходить мимо церкви в особенности вечером, идешь темно-темно и ни одного человека нету на улице, вся деревня спит, видишь в церковной ограде горит свеча, диакон читает всю ночь Евангелие у епископа Гермогена на могилке. Стараюсь реже ходить в верхний край, чтобы не видеть жуткой картины. Сегодня приехал епископ Иринарх за телом убитого, служил панихиду. Я сильно плакала, вспомнила сейчас же папу, как его отпевали...» (Дневник Матрены Григорьевны Распутиной // Российский архив. Новая серия. М. 2001. С. 548). Таковы свидетельства примирения, оставленные всем оставшимся жить на земле.
^lxxxvi 27 июля при громадном стечении молящихся тело Священномученика перенесли из Покровского храма на пароход «Алтай», доставивший его к вечеру следующего дня в Тобольск. Гроб внесли в собор. 2/15 августа (в день перенесения из Иерусалима в Константинополь мощей первомученика архидиакона Стефана) после Божественной Литургии епископ Березовский Иринарх (Синеоков-Андреевский) совершил чин погребения (Царский сборник. Сост. С.В. и Т.И. Фомины. Изд. 2-е испр. и доп. С. 539). Над могилой его был поставлен специальный аналой, на котором лежал обнаруженный в могиле камень, к которому палачи привязали Владыку, ввергнув его в воду (Булыгин П.П. Убийство Романовых. Сост. Т.С. Максимова. М. 2000. С. 276).
^lxxxvii Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 295.
^lxxxviii Симанович А. Распутин и евреи. Воспоминания личного секретаря Григория Распутина. М. 1991. С. 162.
^lxxxix Дневники Императора Николая II. С. 674.
^xc Последние дневники Императрицы Александры Феодоровны Романовой. С. 194-195.
^xci Дневники Императора Николая II. С. 674-675.
^xcii Последние дневники Императрицы Александры Феодоровны Романовой. С. 195.
^xciii Император Николай II и Его Семья. По личным воспоминаниям П. Жильяра. Вена. 1921. С. 204.
^xciv Последние дневники Императрицы Александры Феодоровны Романовой. С. 196.
^xcv Гибель Царской Семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской Семьи (Август 1918 - февраль 1920). Составитель Николай Росс. Франкфурт-на-Майне. 1987. С. 304.
^xcvi Микиртумова Н. Григорий Распутин, балаклавские следы... // Человек и право. М. 1993. № 3 (21). С. 8.
^xcvii Яковлев В.В. Последний рейс Романовых // Убийство Царской Семьи Романовых. Свердловск. 1991. С. 79.
^xcviii Чудинов Д.М. Как мы перевозили бывшую Царскую Семью // Красная Башкирия. Уфа. 1927. 5 ноября. С. 4. См. также др. редакции этих воспоминаний: Пройденный путь. Вып. 1. Уфа. 1927. С. 72-89; Чудинов Д.М. Особое задание // За власть советов. Сб. воспоминаний. Уфа. 1961. С. 97-108.
^xcix Быков П.М. Последние дни Романовых. Свердловск. 1926. С. 97.
^c Быков П.М. Последние дни последнего царя // Рабочая революция на Урале. Екатеринбург. 1921. С. 10.
^ci Исповедь цареубийц. Автор-составитель Ю.А. Жук. С. 40.
^cii Авдеев А.Д. Николай Романов в Тобольске и в Екатеринбурге. (Из воспоминаний коменданта) // Красная новь. 1928. № 5. С. 195.
^ciii Рощевский П.И. Победа Советской власти и ликвидация монархического заговора в Тобольске // Научная конференция, посвященная 100-летию Тобольского историко-архитектурного музея-заповедника. Материалы. Свердловск. 1975. С. 153. Со ссылкой на: Известия Тобольского Совета рабочих, солдатских и крестьянских депутатов. 1918. № 4. 1 мая.
^civ Чудинов Д.М. Как мы перевозили бывшую Царскую Семью // Красная Башкирия. Уфа. 1927. 5 ноября. С. 4.
^cv Император Николай II и Его Семья. По личным воспоминаниям П. Жильяра. С. 206.
^cvi Trewin J.S. The House of Special Purpose. New York. 1975. P. 67.
^cvii Дневник Матрены Григорьевны Распутиной // Российский архив. Новая серия. М. 2001. С. 540.
^cviii Письма святых Царственных Мучеников из заточения. С. 313.
^cix Император Николай II и Его Семья. По личным воспоминаниям П. Жильяра. С. 205.
^cx Там же. С. 206.
^cxi Гибель Царской Семьи. Материалы следствия по делу об убийстве Царской Семьи (Август 1918 - февраль 1920). Составитель Николай Росс. С. 306.
^cxii Российский архив. Т. VIII. С. 408.
^cxiii Дневники Императора Николая II. С. 683.
^cxiv Последние дневники Императрицы Александры Феодоровны Романовой. С. 244.
^cxv Алексеев В.В. Гибель Царской Семьи: мифы и реальность. (Новые документы о трагедии на Урале). Екатеринбург. 193. С. 91.
^cxvi Благочинный, протоиерей П. Виноградов. Расписание крестных ходов в г. Тобольске с Почаевским и Абалакским образами Божией Матери, с 4 по 15 июля 1918 г. по ст. ст. Тобольск. Типография Епархиального братства // Архив автора.
^cxvii Российский архив. Т. VIII. С. 398.
^cxviii Алексеев В.В. Гибель Царской Семьи: мифы и реальность. С. 95.
^cxix Лыкова Л.А. Следствие по делу об убийстве Российской Императорской Семьи. М. 2007. С. 283.