«ПОДЛИННЫЙ РАСПУТИН»

Поводом к этой беседе с историком и писателем С.В. ФОМИНЫМ явилась новая книга: «Дорогой наш Отец. Г.Е. Распутин-Новый глазами его дочери и духовных чад».

– Само название новой книги, в которой Вы выступаете в качестве составителя и автора нескольких материалов, говорит о том, что это сборник воспоминаний. Но ведь уже не раз издавались воспоминания о Г.Е. Распутине. Каковы особенности Вашего издания?

– Действительно, сборников таких в годы перестройки вышло несколько. Правда, трудно назвать все эти опыты удачными. Все они включали грязную клеветническую книгу Илиодора, воспоминания убийц старца – князя Юсупова и Пуришкевича, лживые мемуары выдававшего себя за «секретаря» старца Арона Симановича и Джанумовой, бульварные книжонки И. Ковыля-Бобыля и П. Ковалевского. Новым этапом стал выход в 1997 г. в Москве четырехтомника «Григорий Распутин. Сборник исторических материалов». По словам его составителя В. Крюкова, он «содержит все сколько-нибудь ценные, известные и малоизвестные российскому читателю воспоминания и документы людей, наблюдавших “старца” в доступной близи». В действительности тут тоже печаталось всё без разбора: и заслуживающие какого-то доверия свидетельства и откровенная бульварщина. Через три года в другом московском издательстве вышел перевод книги Эльвиры Ваталы, в которой жизнь Г.Е. Распутина иллюстрировалась цитатами из мемуаров его современников или статей и брошюр, увидевших свет в основном в годы революции. Вопреки заявленному в авторском предисловии («Те читатели, которые интересуются только “клубничкой” из жизни Распутина, не должны читать эту книгу») она опять-таки была о том самом. Составитель ее, польская писательница, не сумела (или не захотела?) преодолеть огромную силу инерции. Ту, о которой в свое время писала А.А. Вырубова: «Распутин! Сколько написано книг, брошюр, статей о нем! Кажется всякий, кто умел владеть пером, изливал свою ненависть против этого ужасного имени!»
Те, кто искренне хотел узнать правду, поняли, что публикация всего подряд ни к чему путному привести не могла. Требовалась критика источников. Первыми такую попытку предприняли земляки Григория Ефимовича – А.В. Чернышов и Н.С. Половинкин. Публикация малоизвестных материалов (редких газетных и журнальных статей и документов из московских, тобольских и тюменских архивов) подкреплялась составлением аннотированной библиографии. К сожалению, по месту выхода в Тюмени и малотиражности эти издания остались практически недоступными для широкого читателя.
В свое время, издавая книгу о Царице-Мученице, Императрице Александре Феодоровне, мы задавались вопросом: «Те источники, из которых мы черпаем сведения о Ней, – ведь все они уже отравлены ложью. Недаром личная подруга Государыни Ю.А. Ден назвала свою книгу “Подлинная Царица”».
Для настоящего сборника мы выбрали свидетельства духовно наиболее близких Григорию Ефимовичу лиц – родной его дочери Матрены, А.А. Вырубовой, М.Е. Головиной и Царственных Мучеников. Подчеркнем при этом, что воспоминания М.Г. Соловьевой (Распутиной) и М.Е. Головиной отечественным читателям и даже исследователям по существу не известны. Наиболее сложными по своему составу являются свидетельства Святых Царственных Мучеников об Их Незабвенном Друге. Их приходилось собирать из самых разных источников буквально по крупицам.

– Что касается воспоминаний А.А. Вырубовой, то они, как известно, не раз издавались. Что же тут нового?

– Корпус мемуаров А.А. Вырубовой включает ее воспоминания о Г.Е. Распутине не только из общеизвестных «Страниц моей жизни», но и из показаний ее ЧСК в 1917 г., интервью американской журналистке Рите Чайлд Дорр, второго извода ее воспоминаний и исключенных самим автором фрагментов из подготовленных к печати в предвоенную пору мемуаров. Так что подбор свидетельств Анны Александровны о ее духовном отце наиболее полный.
А.А. Вырубова обращалась к публике, сильно предубежденной против Г.Е. Распутина. Таково было, по ее словам, «стадное мнение русского общества». И пусть, с высоты сегодняшнего нашего знания многих реалий, она кое-что микшировала, упрощала, но при этом, несомненно, пыталась вызвать понимание, жалость, пробудить чувства добрые… А был ведь еще и террор среды. Она сражалась за Правду, за Тех, Кого любила, в одиночку (в полном окружении), без малейшей поддержки, в обстановке не только ненависти, но и тотального непонимания… «Если я пишу, – заявляла Анна Александровна, – то пишу для выяснения правды и для будущего суда истории…»
Жизнь А.А. Вырубовой, по словам товарища Обер-Прокурора Св. Синода князя Н.Д. Жевахова, «рано познакомила ее с теми нечеловеческими страданиями, какие заставили ее искать помощи только у Бога, ибо люди были уже безсильны помочь ей. Общие страдания, общая вера в Бога, общая любовь к страждущим, создали почву для тех дружеских отношений, какие возникли между Императрицею и А.А. Вырубовой. Жизнь А.А. Вырубовой была поистине жизнью мученицы, и нужно знать хотя бы одну страницу этой жизни, чтобы понять психологию ее глубокой веры в Бога и то, почему только в общении с Богом А.А. Вырубова находила смысл и содержание своей глубоко-несчастной жизни. И, когда я слышу осуждения А.А. Вырубовой со стороны тех, кто, не зная ее, повторяет гнусную клевету, созданную даже не личными ее врагами, а врагами России и Христианства, лучшей представительницей которого была А.А. Вырубова, то я удивляюсь не столько человеческой злобе, сколько человеческому недомыслию…»
«Ославленная в свое время как “наложница Распутина”, “германская шпионка”, “отравительница Наследника” и “всесильная временщица, правившая Россией”, она отдала последнее, что у нее было, в дни заключения своих Друзей и сделала для Них больше, чем кто-либо», – писал о А.А. Вырубовой в своих мемуарах корнет С.В. Марков, один из тех, кто также оказывал реальную помощь находившейся в узах Царской Семье. При этом, подчеркивал мемуарист, «она и теперь не оставлена в покое людской подлостью и завистью!»

– То есть даже за границей она опасалась?..

– Даже там. По словам одного из современных финских ее биографов, Анна Александровна сильно опасалась «офицеров Красной армии, которые после окончания Зимней войны поселились в Финляндии. Под руководством епископа Александра в маленькой квартире тайной монахини Марии для духовных бесед собирался определенный круг эмигрантов. […] В эти тяжелые годы Анна Александровна проводит еще более отстраненную от людей жизнь. Не доверяя уже никому и боясь новых знакомств, она общается в основном с людьми церковного круга». «Все, кто хоть что-то помнил о Танеевой-Вырубовой, – пишут современные русские журналисты, – в один голос говорили нам, что в Хельсинки она вела чрезвычайно замкнутый образ жизни. […] Почему Анна вела по сути дела отшельнический образ жизни? Отец Арсений [православный иеромонах-финн, к которому попал архив А.А. Вырубовой. – С.Ф.] объясняет это несколькими факторами. Во-первых, в русской эмигрантской среде относились к ней с недоверием, а то и неприязнью, памятуя ее близость к фигуре Распутина. Это, возможно, отчасти повлияло и на ее решение поселиться именно в Финляндии, а не в каком-то из более крупных и оживленных европейских центров послереволюционной русской эмиграции». Так она и жила все эти годы! – На семи ветрах. Но Богом хранима!

– Рассказывают, что А.А. Вырубову православные в Финляндии почитают, служат на ее могиле молебны?

– Да, это так, но не только в Финляндии. У нас в России тоже: написана икона, составлена молитва. Это, кстати говоря, предсказал ей еще Григорий Ефимович. По словам его духовной дочери М.Е. Головиной, в последний день своей земной жизни тот предрек А.А. Вырубовой: «Ты, Аннушка – вижу тебя в монастыре... помолись за нас, будешь “блаженная Анна”, молитвы твои до Бога доходны будут. После твоей смерти люди придут к тебе на могилку просить помощи, и Бог услышит тех, кто просит Его во имя твое. Ты пострадаешь за Тех, Кого любишь, но страдания твои откроют тебе врата райские, и ты увидишь Тех, Кого ты любила и оплакала на земле. Хочу, чтобы все, кто за мной пошел и кого я люблю, дошли до Царствия Божия и не остановились на полдороге». Так всё и случилось: и монашеский постриг она приняла, и на могилке ее на русском православном кладбище в Хельсинки всегда цветы и свечи, идет молитва, и икона «блаженной Анны» написана в России ее почитателями. Председатель Общества памяти Святых Царственных Мучеников, а также фрейлины Государыни Анны Танеевой-Вырубовой в Финляндии Людмила Хухтиниеми вспоминает, как в летний Сергиев день 2002 г. она получила благословение в стенах Свято-Троицкой Сергиевой Лавры. Исповедовавший ее иеромонах в конце исповеди напутствовал ее: «У вас в Финляндии похоронена Анна Вырубова, святой жизни человек. Обращайтесь к ней со всякой нуждой, за помощью».

– Вы утверждаете, что воспоминания дочери Григория Ефимовича Матроны публикуются впервые. Но насколько я знаю, они уже выходили на русском.

– Вы имеете в виду фальшивку, вышедшую в московском издательстве «Захаров» в 2000 году. В нашем же сборнике публикуются подлинные мемуары Матрены Григорьевны Соловьевой (Распутиной), впервые увидевшие свет в Париже в 1925 г. на французском языке. Русский их оригинал, если он вообще и существовал, никогда не печатался. Таким образом, русский перевод их впервые появляется именно в нашем издании. Некоторые авторы, на наш взгляд совершенно безосновательно, пытались поставить под сомнение информационную ценность этой книги. Безусловно, Матрона была малолетней (ей едва исполнилось 18 лет, когда убили ее отца), многое она не могла видеть, а тем более адекватно воспринимать (большое, как известно, видится на расстоянии и лицом к лицу лица не увидать); не была она и духовной дочерью Григория Ефимовича. Тем не менее, многое она видела, запомнила и поняла, что хорошо видно из самих ее мемуаров: «На самом деле мой отец не нуждается в защитниках. Ему не в чем оправдываться. Но нужно, чтобы его образ, его нравственный портрет был нарисован правдивой и любящей рукой. […] Я не собираюсь писать апологию. Я просто хочу нарисовать эскиз, правдивый и простой набросок; я хочу изложить факты, свидетельницей которых была я сама. […] У моего отца было много врагов в разных классах общества. Злоба, зависть, желание его унизить – таковы были причины, побуждавшие людей клеветать на человека без доказательств, без действительных фактов. Всё, что может изобрести человеческая фантазия, было отнесено на счет моего отца. […] По мере своих сил я попытаюсь, восстанавливая факты, воскрешая в памяти прошедшие события, поколебать некоторые легенды, созданные вокруг имени моего отца. Такова цель, которую я ставлю перед собой, приступая к этому труду».
Одним из камней преткновения для ряда исследователей является супруг Матрены – Б.Н. Соловьев. О нем опубликовано немало выдумок. В свое время мы их дезавуировали, проведя тщательное исследование всех доступных источников. Читатели книг нашего «расследования» хорошо это знают. Теперь, после выхода нашего сборника, в который впервые включен полный комментированный перевод воспоминаний дочери Царского Друга, в справедливости наших оценок сможет убедиться каждый непредвзятый читатель.

– Хотелось бы подробнее узнать о воспоминаниях М.Е. Головиной. Имя это часто приходилось встречать в литературе о Г.Е. Распутине, но вот о воспоминаниях ее слышать не приходилось.

– По своему содержанию и силе мемуары М.Е. Головиной, несомненно, относятся к источникам первого ряда и буквально переворачивают наше представление о Г.Е. Распутине. При этом факты, содержащиеся в них, находят подтверждение в других известных нам надежных источниках. Особо при этом хочется отметить работу переводчика – доктора филологических наук Н.А. Ганиной. Без знания и любви к предмету, а главное – веры, результат не мог бы стать таким.
Личность Марии Евгеньевны Головиной, одной из ближайших духовный дочерей Г.Е. Распутина, в меньшей мере подверглась клевете со стороны современников и пристрастных «исследователей». Такое невнимание к личности Марии Евгеньевны объясняется просто: в эмиграции она молчала. Но молчание это было лишь кажущимся. Она писала в стол. В отличие от мемуаров А.А. Вырубовой и М.Г. Соловьевой (Распутиной),  воспоминания М.Е. Головиной не предназначались для печати (во всяком случае, при жизни их автора) и потому не редактировались. Судя по авторским замечаниям, работа над ними шла и в 1932, и 1966, и в 1968 годах. «Я пишу для тех, – подчеркивала Мария Евгеньевна, –  кто хочет услышать правду о событиях, предшествовавших революции в России, и кто еще интересуется этим смутным временем, за которым последовала великая катастрофа. Я не претендую ни на то, чтобы писать историю революции, ни на то, чтобы излагать в виде романа полный рассказ о последних годах Российской Империи. Я не историк и не романист и еще менее – философ, но мне хотелось объединить мои личные впечатления как свидетельство о некоторых фактах, с которыми я была тесно связана, и представить их с точки зрения, отличной от официальной исторической, вводя реальные персонажи, имена которых уже указывались в воспоминаниях современников, окружая их, однако, толикой творческого воображения, как в отношении вымышленных людей, во всем соблюдая их оригинальную личность. Всё, что я рассказываю – правда, неверными могут быть лишь мои заключения, но мне хотелось делать допущения, которые, будучи однажды принятыми, могли бы изменить точку зрения на то, о чем идет речь. Я прошу прощения у тех, кого я могу задеть своими идеями, и сожалею о том, что истины ради иногда вынуждена высказывать неприятные суждения о некоторых лицах, выступающих в этом рассказе. Особенно жаль мне выдавать свои тайны, придавать огласку скрытым фактам, привлекать взгляды к сокровенной и молчаливой жизни. Но среди стольких лживых измышлений, такого безобразия, такой жестокости я ощутила прямым долгом показать Истину, Красоту и чистое Добро, которые идут рядом с человеческими ошибками и в ходе истории ведут людей к Богу – главной цели нашей жизни».
Жизнь М.Е. Головиной, как и А.А. Вырубовой, оказалась такой, какой предсказал ей в последний день земной своей жизни Г.Е. Распутин (именно в общении с «Муней», по свидетельству многих современников, прошли предсмертные дни старца): «У тебя в жизни никогда не бывало того, чего ты желала? Но ты сама выбрала – жить для Премудрости Божией прежде всего, отдать себя под Вышнее покровительство, и за это Матерь Божия возлюбит тебя, поведет и утешит во всю жизнь. Ничего не жди от людей, возложи всё свое доверие на Бога... Никогда не забывай малых, смиренных, гонимых, презираемых мiром! С ними пребывай, а не с богатыми и надменными, они тебе ничего не дадут, а эти тебя возлюбят и дадут тебе мужество и силу жить и трудиться всю жизнь, будешь любимой и будешь любить, что лучше этого?» В памяти М.Е. Головиной, а теперь, значит, и многих читателей ее мемуаров, принявших ее точку зрения, Григорий Ефимович является во всей своей духовной мощи: «Он был оплотом, на котором основывалась вся жизнь Монархии. Только явившись, он энергично устремил все события к небесам! Оставалось лишь повиноваться, идти этим сияющим путем, привыкать к лучшему, а главное – не противиться…»

– Несомненный интерес читателей вызовет и четвертый раздел сборника, свидетельствующий об отношении Царственных Мучеников к Своему Другу.

– Этот раздел наиболее сложен по своему составу, но весьма важен по сути. Его составляет три материала. Первый о том, кем считали Царственные Мученики Г.Е. Распутина. Второй, рассказывающий о паломничестве Императрицы Александры Феодоровны с Дочерьми и А.А. Вырубовой в Новгород 11 декабря 1916 г., повествует не только об этом событии, но и о погребении вероломно убитого Царского Друга. Наконец третий очерк («Святой зовет Нас туда и Наш Друг») о ссылке Царственных Узников в Тобольск и Их проезде, во исполнении пророчества Старца, через его родное село Покровское. Писать на эти темы нам приходилось, однако все три публикация в нашем сборнике существенно расширены и переработаны.

– Традиционно сильной стороной Ваших книг являются комментарии и иллюстративный ряд. Интереснейшие, носящие большой информационный заряд, ссылки занимают практически третью часть всего объема сборника.

– Действительно при помощи комментариев к мемуарам удалось проследить жизнь целого ряда знакомых и врагов Царского Друга, выяснить подлинные отношения персонажей к главному герою книги, уточнить даты рождения, кончины и других событий жизни того или иного упомянутого лица и т.д. Там публикуется ряд неизвестных и малоизвестных документов. Что касается иллюстративного ряда, то он действительно внушителен: сто иллюстраций в тексте и двести на трех вклейках. На фронтисписе помещен последний прижизненный портрет Г.Е. Распутина, принадлежащий кисти близкой его знакомой художницы Теодоры Краруп, датчанки по происхождению. Его мы даем в цвете.
Ряд снимков взяты нами из альбомов А.А. Вырубовой, как и Государыня много снимавшей. Именно из этих альбомов приводились нами в книгах серии «Григорий Распутин: расследование» снимки, сделанные Анной Александровной во время ее паломничеств в Саров, Дивеево, Верхотурье и в скит Октай к старцу Макарию. Альбомы А.А. Вырубовой позволяют установить и еще один весьма важный для нас факт, молчание о котором сохраняет не только сама Анна Александровна, но и ее брат (во всяком случае, в опубликованной части своих воспоминаний), а также князь Ф.Ф. Юсупов младший. Речь идет о весьма близком знакомстве Танеевых с князьями Юсуповыми, о котором свидетельствуют многочисленные фотографии, сделанные на княжеской даче в Царском Селе. Подборку их мы публикуем в нашей книге с необходимой полнотой. Знакомство с французским изданием воспоминаний М.Е. Головиной позволяет атрибутировать А.А. Вырубовой еще одну серию снимков, запечатлевшую рыбалку Г.Е. Распутина с односельчанами в Покровском во время приезда туда его духовных дочерей. Часть этих фотографий, появлявшихся в зарубежных изданиях, публиковались и нами, однако вопрос об их авторстве, как и о времени съемки, оказалось возможным решить только после знакомства с мемуарами М.Е. Головиной и иллюстрациями к ним.

– С большим интересом будет встречены и генеалогические таблицы, существенно дополняющие опубликованные Вами материалы.

– Действительно, они не только дополняют и уточняют мемуары, но и объясняют причины тех или иных поступков упомянутых в них лиц. Каждый читатель сможет еще раз убедиться, что родство (вольно или невольно скрытое) – великая сила. Еще больший интерес вызовет генеалогическая таблица потомков Г.Е. Распутина, уточнить которую нам помогла правнучка Григория Ефимовича, проживающая во Франции.

– Приходилось слышать, что работа над этой книгой далась Вам нелегко?

– Как говорят подвижники: если дело идет без искушений, значит ты что-то не то делаешь. Жизнь показывает, что так оно и есть. Уже в процессе работы над сборником я понял его особую силу. Тексты говорили сами за себя. В отличие от многих других, авторы этих мемуаров хорошо знали Григория Ефимовича. Кроме того, сама их жизнь свидетельствовала о том, что их словам можно доверять. Разумеется, что любителей поливать грязью это не остановит. Но не о них речь, а о людях непредвзятых. Приятно осознавать, что твои труды не пропадают даром. Несколько лет, в течение которых наши книги распространяются в свободной продаже, в том числе и там, где они доступны исследователям, уже начинают приносить свои плоды. Всего лишь один пример. В недавно вышедшей в издающейся под эгидой Российской Академии Наук» престижной научной серии «Литературные памятники» книге А.М. Ремизова «Кукха. Розановы письма» (СПб. 2011) комментатор (Е.Р. Обатнина) так характеризует Г.Е. Распутина: «Модель поведения, которую Распутин демонстрировал в социуме, имела сходство с древней практикой христианской аскетики и мистике, получившей в русской традиции название “старчество”, т.е. особого рода  молитвенная жизнь, связанная с пророчествами и исцелениями от духовных и физических болезней» (с. 498).
Теперь об искушении. Выход книги намечался к Пасхе. Когда сборник был уже практически готов (завершалась вычитка гранок), я тяжело заболел. Предстояла операция. Силы придавало то, что труд фактически завершен, и в случае чего всё равно выйдет. Из реанимационного отделения повезли на операционный стол. Уже приходя в себя в палате, я узнал, что оперировали меня в самый тот день, когда в 1917 г. изуверы сжигали тело Г.Е. Распутина в Петербургском политехническом. А теперь вот выходит книга. Из типографии позвонили, что готовы привезти тираж 17 июля – в день Святых Царственных Мучеников. В тот же день произошла наша встреча с приехавшей из Парижа правнучкой Григория Ефимовича – Лоранс.