О СОБОРНОСТИ И ПОМЕСТНОМ СОБОРЕ[1]

Само понятие соборности, о котором стали особенно много говорить в последние годы, обычно рассматривается через призму чаемого Поместного собора, который под пером многих церковных публицистов превратился чуть ли не в панацею от всех свалившихся на нашу Церковь бед (бед, существовавших и ранее, но ставших осознаваться нами таковыми сравнительно недавно).

(Тут самое время договориться о словах. Под Церковью здесь и далее мы имеем в виду не Церковь, как Тело Христово, Которой дано Господом обетование существовать до Второго Его пришествия, а Церковь сугубо земную, Церковь-организацию. Это понятие основательнее других изложил в свое время М. А. Новоселов.)

Однако прежде, чем говорить о будущем чаемом Поместном соборе, следует поразмышлять о том, как реально, на деле осуществляется принцип соборности (как со-трудничества мiрян со священством) на более «низких» уровнях и какие есть возможности для расширения такового.

Нам следовало бы честно ответить, например, на такие вопросы:

Как мiряне реально участвуют в работе приходских советов? Какие вопросы, кроме изыскания финансирования, строительства, ремонта и благотворительности, они там решают?

Как и кем подбираются члены этих советов? Как проходят сами выборы? Только ли благодать Духа Святаго собирает на такие собрания?

Есть ли мiряне в епархиальных советах? И если есть, то кем назначаются и по какому принципу избираются?

Соблюдается ли при таких выборах принцип изволилось Святому Духу и нам? Или упор делается только на то, как нам, людям, изволилось?

Всё это, согласитесь, вопросы не праздные - ответы на них будут свидетельствовать о степени нашего общего воцерковления, в котором после столь длительного безбожного пресса остро нуждаемся не только мы, мiряне.

Лишь всесторонне разрешив все эти вопросы на «низшем» уровне, мы можем перейти к более высоким темам. Например, таким: а почему бы при избрании Патриарха полагаться не на одну лишь волю Поместного собора (пусть и избранного в идеальных условиях), а на волю Божию, как предлагал еще в  1905 г. владыка Сергий (Страгородский), будущий Патриарх Московский и всея Руси, соединяя древний чин с результатами разумных рассуждений:

После определения трех кандидатов Палатой духовенства и мiрян, Палатой епископов и Государем и утверждения их Собором, считал он, «пишутся три имени - каждое на отдельном листочке бумаги, листочки кладутся в чашу на Патриаршем троне. Читается общая молитва о ниспослании Святаго Духа. Всеми уважаемый старец вынимает из чаши одну записку с одним именем. Перед собравшимися громко возглашается имя избранника. Собор приветствует нового Патриарха. Секретари проверяют имя в записке, и всем ясно, кто избран. Вся эта процедура избрания происходит в Успенском Соборе Московского Кремля, бывшем Соборе Московских Патриархов»[2].

Такое избрание сделает невозможным какую-либо конкуренцию между архиереями (которую, к прискорбию нашему, мы все сейчас наблюдаем) и, главное, восстановит равновесие между Небесным и земным, выраженное в формуле изволилось Святому Духу и нам.

Следует всегда иметь в виду, что базовым уровнем для нас могут быть лишь Церковные каноны. И в этом отношении мы должны опираться лишь на Книгу правил, Деяния Вселенских соборов, труды Святых Отцов.

Могут ли таковыми считаться продукты деятельности поместных Церквей? - С известными предосторожностями: если таковые не входят в противоречие с вышеозначенной базой. В частности, документы Русской Православной Церкви с марта 1917 г. и до настоящего времени (уставы и проч.) вызывают слишком большое сомнение. Во-первых, как результат участия церковной иерархии в клятвопреступном бунте[3] февраля-марта 1917 г. - отказе от богоустановленной и богоугодной Царской власти в пользу народоправства (человекобожия). Во-вторых, как результат составления или редактирования этих самых документов уполномоченными на то государством нецерковными, неверующими (по крайней мере) людьми.

Иными словами, все эти документы, в известной мере, суть продукты несвободы, пленения Церкви (как земной организации) не просто атеистическим, а еще и богоборным государством, в составе которого немало влиятельных лиц, принадлежащих к богоубийцам по определению (Мф. 27, 25). Там же разработаны и внедрены (или проводятся и ныне) в жизнь и иные мероприятия специально для принесших обеты отречения от мiра монахов - участие в голосовании, пенсии, отпуска и «зарплата» (пусть и под другим названием), трудовые книжки, присвоение ИНН и участие в переписи.

К таковым же продуктам секуляризации относится и Поместный собор Русской Православной Церкви 1917-1918 гг., созванный, вопреки Церковным канонам, без повеления Царя.

Молчанием своим Собор одобрил формальное упразднение Русского Православного Царства, беззаконное заключение св. Царственных Мучеников, приведшее Их прямиком в кровавый подвал Ипатьевского дома. И когда непоправимое совершилось, даже предельно деликатное слово Патриарха Тихона вызвало возражения многих соборян[4]. Безразличием своим, молчанием своим, страха ради иудейска, они предали Царя - Помазанника Божия. Могло ли вообще что-либо доброе вырасти из такого семени?..

Но недаром говорится: свято место пусто не бывает. Не стало Царя, стали прикидывать, как поудобнее устроиться в условиях новой жизни. «Поддаваясь инерции якобы еще длящейся Истории, - писал архимандрит Константин (Зайцев), - Собор обратился к выяснению принципиально-отвлеченной концепции отношений Церкви и Государства в той новой эре истории, когда уже нет места Русскому Православному Царю, в его преемственной качественности Удерживающего»[5].

Даже каноничность избрания Патриарха, до сих пор считающегося единственным непререкаемым, безусловно положительным, деянием Собора, вызывает сегодня вопросы[6]. (Не забудем при этом, что даже титуловать новоизбранного Предстоятеля Церкви тогда было решено невиданным раньше титулом, словно специально дистанцированным от нашего прошлого: «Патриарх Московский и Всероссийский». Нынешнее наше традиционно церковное наименование «Патриарх Московский и всея Руси», напомним, было восстановлено по воле И. В. Сталина.)

Как пишут изучавшие вышедшие за последние годы материалы Собора некоторые наши православные священники, «при внимательном изучении материалов II Ватиканского собора и недавно опубликованных определений Поместного собора 1917-1918 годов выявляется неожиданное множество параллелей. Поэтому, думается, что, когда сейчас все чаще встречаются ссылки на Собор 1917-1918 годов, как на нечто безусловно положительное в нашей церковной жизни, нам стоит задуматься, так ли это»[7].

Многие члены Поместного собора 1917-1918 гг. утверждали, что выборное начало будет-де содействовать возрождению церковной жизни. Подводилась под это, учитывая «момент», и политическая база. «Когда утвердилось избирательное начало, - обращаясь к истории Церкви, утверждал соборянин протоиерей А. В. Смирнов, - то Императорской власти это стало неугодно, и она изменила это начало»[8].

С решительной и обоснованной критикой формулы, выработанной по вопросу о выборе епископов Отделом Собора по епархиальному управлению, выступил на заседании 25 января 1918 г. епископ Волоколамский Феодор (Поздеевский):

«Собору предстоит: или остаться верным в решении этого вопроса вселенскому церковному сознанию, как оно выработалось в канонах, или отступить от него и принять совсем новое, противное канонам. Нам бы хотелось прежде всего поставить вопрос: имеет ли право настоящий малый Собор отменить постановления древних Соборов, особенно Вселенских?

Из деяний древних Соборов и из Книги правил мы можем видеть, что даже Вселенские Соборы (IV в пр. 1, VI в пр. 2, VII в пр. 1), начинали свою работу подтверждением своей верности древним канонам и их неизменности. Настоящий Собор не сделал этого в начале, не установил твердой почвы и принципа своих работ, кроме господствующей в теперешней жизни психологии оппортунизма и приспособления к настроению меньшинства нецерковных людей, взявших засилие, видимо, он не хочет делать этого и теперь. [...] Я решаюсь напомнить председателю Отдела по епархиальному управлению, что с его же точки зрения, какую он имел ранее по вопросу о выборе епископов, все формулы, здесь предлагаемые, и формула Отдела должны быть отвергнуты, как неканонические. Я разумею появившуюся в 1906 г. прекрасную работу Преосвященного Георгия об избрании епископов в древней Церкви.

В этой брошюре Преосвященный обследовал данный вопрос на основании Слова Божия, Св. Отцов, истории и канонов и пришел к заключению, что избрание епископов должно принадлежать епископам. Клиру и народу может быть предоставлено только заявление просительного желания, но не право избрания: такое право не может быть основано ни на новозаветных апостольских писаниях, ни на канонах, ни на свидетельствах древней церковной истории, ни на пользе дела. Епископы, по прекрасным словам Императора Валентиниана, "напитаны Божественным учением, они сподобились Божественной благодати и прияли небесный свет, они лучше других знают, кто достоин епископства, на них лежит и ответственность за недостойные избрания".

Мне кажется, что совершенно неблагодарная задача взята Собором - искать новую формулу, которая, вводя выборное начало епископов в духе постановления Отдела, не отступала бы от канонов. Если мы заботимся о верности канонам, то нечего искать новой формулы, когда она давно уже составлена на Вселенских Соборах: то, что от Духа Святаго, никогда не стареет и наилучшим образом обезпечивает и церковную пользу, если бы ссылкой на эту пользу стали мотивировать отступление от канонов в вопросе о выборе епископов. Можно без риска сказать, что польза церковная там и тогда больше всего обезпечена, когда и где больше всего соблюдаются каноны.

История древняя и современная ясно показывает, что выборное начало, как оно проводится теперь в жизнь, кроме вреда и конфуза для Церкви, ничего не дало. Это выборное начало в церковной сфере есть подражание тому, что происходит в сфере гражданской жизни, что там уже создало расстройство, вызвало дурные инстинкты, изгнало всякий нравственный элемент из жизни, заменив его арифметикой. Но что может быть терпимо в гражданской сфере жизни, хотя и с вредом для нее, то решительно не терпимо в области жизни церковной, которая строится на благодатном начале Св. Духа и по природе своей совсем иная, нежели гражданская. Здесь меньше всего уместно господство партий и числа. Мы знаем, что господство числа в жизни есть определенный признак последнего времени, и вот господство числа мы вводим в церковную жизнь. Чего же ради делается это, хотелось бы спросить?

Мы должны стремиться к утверждению моральных начал жизни, к утверждению Божественных канонов. Вот почему, если бы Собору угодно было принять формулу Отдела о выборе епископов, я лично от себя должен заявить, что, как давший присягу в чине архиерейской хиротонии верности канонам, этого соборного определения подписать не могу»[9].

Все определения о Поместном соборе, содержащиеся как в «Уставе об управлении Русской Православной Церкви» 1988 г., так и в «Уставе Русской Православной Церкви» 2000 г., в смысле его авторитетности; круге дел, которым этот собор призван заниматься; времени его созыва, - всего этого вы не найдете в Книге правил. И в этом смысле всё это дела чисто человеческие, учитывающие лишь конъюнктуру данного времени и имеющие с Церковью как Телом Христовым, лишь самое слабое соприкосновение.

Вспомните в связи с этим вопрос о старосте храма. Во время хрущевских гонений им мог быть только мiрянин (тогда именно они прекрасно управлялись при помощи компетентных органов). С началом же перестройки, когда этим самым органам была урезана их компетентность, старостами стали священники. Большинством это было воспринято тогда (да и сейчас многими), как возвращение к старым добрым временам, как долгожданная свобода. Но не будем забывать, что начиная с этого времени, именно священники, в отличие от мiрян, находятся в более жестком подчинении. Таким образом, нетрудно расчислить, откуда (и при помощи кого) рассчитывают управлять Церковью те, кто, конечно же, до последнего своего дыхания не оставит ее без контроля. А теперь сравните проблему старост с проблемой статуса в церковных документах Поместного и Архиерейского соборов, и всё станет на свои места.

Возвращаясь к положению о Поместном Соборе, подчеркнем: все подобные документы были укоренены не в церковной или национальной традиции, а являлись лишь точным сколком с республиканских идей, которыми, к несчастию, было одержимо русское общество в 1917 году. И духовенство (в том числе и участвовавшее в Соборе) в этом смысле не было исключением.

Именно на этой режь-публиканской базе (да еще сопрягаясь с принципами демократического централизма, формально пронизывавшими все типы советских организаций) и создавались подсоветские уставы Русской Православной Церкви. Вот почему ссылаться на эти документы, рождавшиеся в недрах Совета по делам и кое-как подмалевывавшиеся - в пределах дозволенного - тем или иным «человеком церкви», дело, по меньшей мере, странное. Во всяком случае, делать это почти через три[10] года после замены волевым порядком одного документа другим - просто смешно. Да и то: принимали устав - не спрашивали, упраздняют - тоже.

Вообще, для того, чтобы лучше уяснить, а впоследствии оценить создавшееся (и стремительно продолжающееся изменяться) положение в нашей Церкви, мы должны получше, поосновательнее оглядеться. Ибо причины этих изменений могут лежать не внутри, а вне.

До недавнего времени не было однозначно ясно, как будет создана религия антихриста. Одними из возможных баз таковой еще сравнительно недавно считались экуменизм в лице Всемiрного совета церквей, искусственно созданный бахаизм, новейшие восточные культы.

В последнее время все более ясно, что ядром такой религии, скорее всего, станет католическая церковь.

В самом деле, у нее для этого есть все данные. Государственный образ существования Ватикана позволил папизму приобрести солидный опыт общения с государствами, представителями различных религий, политическими движениями (до фашистских и коммунистических включительно).

У католической церкви накоплен колоссальный опыт общения с Россией, являющейся, как известно, серьезным препятствием на пути разлития зла. Вспомним действующие католические структуры в России, благотворительную и издательскую деятельность (включая прессу, радио, издательства и даже энциклопедию). Этому способствуют также специальный Восточный институт, обширные архив и библиотека. Имеется и достаточно квалифицированных исполнителей в виде переметнувшихся в западноукраинских областях из Православия к униатам священников, окончивших наши семинарии и академии и обладающих в православной среде обширными личными связями. Опыта же служения в России малороссам не занимать.

Стать головной религией антихриста католицизму позволяет целый ряд факторов. Это, например, размытость современного католического богословия и литургики в результате осуществления решений II Ватиканского собора, участия в экуменическом движении, в котором, особенно в последние годы, католическая церковь по праву занимает ведущую роль. Сверхэластичность католицизма привело папу в объятия не только еретиков, но и представителей талмудического жидовства. Все эти извинения перед иудеями, настойчивая пропаганда т. н. «богословия после Освенцима» ведут к предательству Господа нашего Иисуса Христа. Тому уже, к сожалению, много примеров. Это и благоприятное, вопреки святым Отцам, перетолковывание ряда мест в Евангелии. Это и официальные требования убрать поставленный католическими монахинями на территории бывшего немецкого концлагеря в Польше крест, как символ «оскорбляющий» иудеев. А чего стоит согласие католиков (на недавнем экуменическом «молении» в Ассизи) вынести из освященных помещений не только кресты, но и вообще всё, напоминающее о Христианстве!

Автор известных книг о нелегких проблемах нашего времени, считавший, что в настоящее время намного позже, чем мы думаем, о. Серафим (Роуз) писал о том, что все православные церкви рано или поздно поклонятся антихристу. Он, разумеется, имел в виду не Церковь как Тело Христово, Которую, по обетованию Господню, и врата ада не одолеют, а церковь как земную организацию (с ее канцеляриями, управлениями, отделами, синодами и иерархиями). И действительно, государственные, политические, общественные и иные структуры обезбоженного мiра побегут кланяться наперегонки. Иное дело «человек церкви». В душе он, конечно же, тоже готов, задрав штаны, бежать за комсомолом, но как-то неудобно так сразу, да и облачение мешает. И не только в прямом, так сказать, физическом смысле. Он должен будет всё это обосновать «с богословской точки зрения», обставиться канонами. Сделает это, конечно, не он (к счастью для него, не перевелись еще у нас «диаконы всея Руси»). Но сделает он это непременно. Чтобы за ним пошли... Его овечки... Пошли туда, куда ему укажут кураторы-прокураторы...

Многие события последних лет позволяют сделать вполне правдоподобное предположение: в нашей Церкви идет процесс таких изменений, которые позволят ей в час «икс» безболезненно состыковаться с «церковью-сестрой» (по терминологии католиков), чтобы «оба легких» задышали одновременно, облегчив, наконец, существование нарождающемуся антихристу.

Конечно, процесс этот идет не сам по себе.

Работают на него многие: одни осмысленно, другие неосознанно, не отдавая, так сказать, отчета. Но от этого, конечно, не легче.

Что же это за изменения? Во-первых, разумеется, это богословие. Отход от подлинно святоотеческого богословия в его византийском изводе с проникновением, а затем с постепенным наполнением его западной схоластикой, стал особенно ощутим в ХХ веке. В сущности, труд всей жизни, например, архиепископа Полтавского Феофана (Быстрова) сводился к тому, чтобы показать пагубность «макариевского»[11] богословия и наметить пути его преодоления. Одно из страшных деяний верных последователей этого богословия - погром перед самой революцией Русского Афона под надуманным предлогом обвинения наших иноков в «ереси имябожничества»[12]. Вдумаемся в связи с этим в слова великого нашего духовного мыслителя К. Н. Леонтьева, еще в 1875 г. утверждавшего: «Изменяя, даже в тайных помыслах наших, [...] византизму, мы погубим Россию. Ибо тайные помыслы, рано или поздно, могут найти себе случай для практического выражения»[13].

Симптоматичны обращения наших православных исследователей и издательств в самые последние годы к теме имяславия и к трудам святителя Григория Паламы. Но, как говорится, одна ласточка весны еще не делает. Современное наше богословие, подпитываясь от новейших западных источников, все дальше и дальше уходит на страну далече.

Многое становится ясным, если мы внимательно всмотримся и в некоторые особенности словоупотребления нашего времени[14].

Слово священноначалие, например, широко употребляемое в современной церковной публицистике, не может заменить такое понятие, как иерархия, в котором выражено каноническое устройство Церкви. Первое по смыслу много шире второго. Оно включает в себя не только архиереев, но и священнослужителей. Бездумное употребление его приведет, в конце концов, к формированию в сознании читателей нового, не свойственного Православию, устойчивого смысла: аналога церкви учащей у католиков. Постепенно в сознание неизбежно войдет и другое, построенное на противопоставлении ему, понятие папежников: церковь учимая.

А вот другая «пара»: прославление и канонизация. Первое слово исконно православное. Как известно, условий признания того или иного подвижника благочестия Церковью святым только два: почитание церковным народом и чудеса. Именно такому сознанию и соответствует понятие «прославление». В другом слове («канонизация») эти условия «не читаются»; в них звучит другое: утверждение, резолюция «священноначалия». Оно не только затемняет, а просто искажает смысл, внося чуждое Православию католическое понимание. Недаром в «Словаре церковнославянского русского языка», изданном в 1847 г. Императорской Академией наук, так прямо и говорится: «Канонизация - сопричтение к святым в римо-католической церкви».

Так, просто употребляя чужие слова, постепенно размывается православное сознание. (Понаблюдайте, кстати, за активным употреблением этих слов некоторыми нынешними высшими иерархами.)

Одно из широко употребляемых в последнее время выражений звучит так: послушание выше поста и молитвы. В современном, далеко не духовном, официальном толковании - это калька с принципа, взятого напрокат из арсенала жидов-талмудистов. (Подлинная, церковная суть этого понятия: послушание духовного сына своему любящему его настоящей, носящей Божественный отблеск, любовью старцу или духовнику, а вовсе не любому священнику или иерарху, которым подчиняться можно только с рассуждением, не противоречит ли сказанное ими Закону Божию и Канонам.)

И тут снова, между прочим, наличествует католическая доктрина: кто признаёт Патриарха и Синод, тот в Церкви. Остальные, даже просто несогласные, - вне. Высказывающие и признающие такие принципы - имеют взгляд на Церковь, как на исключительно административную организацию, пронизанную железной дисциплиной. (В действительности им, видимо, близок взгляд Сталина, правда, на партию как на орден меченосцев). Налицо игнорирование вопросов веры, которые (слава Богу!) все еще продолжают волновать православных, в угоду слепому, не по разуму, послушанию.

Эта проблема тесно примыкает к другой, не менее важной: Патриарх и Патриаршество.

Согласно православной традиции, Патриарх такой же архиерей, как и прочие, только первый по чести. Так ли это получается, однако, на деле?

В самом конце 1916 г. в Сергиевом Посаде в церковном журнале вышел небольшой труд о. Павла Флоренского «Около Хомякова». Среди тех немногих, кто в сумятице предпереворотных дней успел познакомиться и оценить сей труд о. Павла, был товарищ обер-прокурора Св. Синода кн. Н. Д. Жевахов, отметивший в своих воспоминаниях «замечательный отзыв священника Флоренского в "Богословском вестнике", напечатанный незадолго до революции. Священник Флоренский высказывает ту мысль, что, восстанавливая патриаршество, мы идем к восточному папизму, с его догматом непогрешимости папы "ex cathedra", - мысль, уже неоднократно мною высказываемую»[15].

Речь идет о следующем месте из труда о. Павла: «...Иерархическую степень папы они [католики] рассматривают не как третью, а как четвертую, совсем отличную от степени епископа, так что папа признается единственным представителем своей степени. Следовательно, дело не в нелепости притязаемого дара непогрешимости, а в несуществовании четвертой степени священства. Но и этот пункт противокатолической полемики стал ненадежным после того, как в новейшее время стали в нашем богословии раздаваться в пользу признания патриаршества особой степенью священства, - четвертою. Если же эти голоса найдут себе сочувствие, то придется определять и своеобразную особенность этой степени. А так как особенностью степени епископской признается содержание учения церковного в чистоте и неповрежденности, то как бы не пришлось на этом пути особенностью степени патриаршей признать именно непогрешимость в высказываниях новых суждений о делах веры, т. е. согласиться с латинством. История Запада связана роковой и несокрушимой логичностью, и если латиняне пришли к измышленным ими догматам, то к этому они вынуждались всем своим прошлым»[16].

Существование Патриарха в условиях упразднения Царской власти (особенно, когда в народном сознании власть в государстве не осознавалась как национальная) привела к наделению его (пусть только в народном сознании) не свойственными его подлинному положению прерогативами[17]. Мiряне, выразителем интересов которых традиционно считался Царь, в отличие от двух других лиц церковного организма (клириков и монахов), потерпели в своем положении ощутимый урон. Фактически участие их в общецерковных делах сведено на нет, а права никак реально не обозначены.

Лишь восстановление Симфонии способно устранить этот давящий перекос.

Одним из основных препятствий, отделяющих Православную Церковь от католической, является, как известно, так называемая «непогрешимость папы». Имеется в виду лжеутверждение, что слово папы Римского о делах веры, произнесенное им официально «ex cathedra» («с кафедры»), считается непогрешимым. У нас же в последнее время, когда Патриарха искусно вовлекли в организованную некоторыми церковными средствами массовой информации кампанию «черного пиара» в связи с изучением жизни Царя Иоанна Васильевича и Г. Е. Распутина, стали говорить: «У них римский папа непогрешим в делах веры, когда говорит с кафедры, а у нас Патриарх непогрешим в любом вопросе, даже когда дает интервью любому журналюге».

О том, какова может быть цена такой «непогрешимости», страшно и представить, если вспомнить речь Патриарха Алексия (Редигера), обращенную к жидовским раввинам в Нью-Йорке в 1991 г., или ставший недавно известным факт официального участия представителей Московской Патриархии с представителями других Православных Церквей в диалоге с иудеями, до сих пор никак не объясненный «священноначалием». (Сегодня к этому можно присоединить также поздравление в мае 2004 г. предстоятелем Русской Православной Церкви «главного раввина России» Берла Лазара с сорокалетием, в котором  «досточтимому Брату» (калька с принятого среди масонов обращения) высказывались пожелания «крепости телесной и духовной [sic!]», а также «успехов в трудах на благо Вашей паствы» [Ваши успехи - наши успехи?].)

Этот прикровенно ведущийся диалог - лучшее свидетельство того, что те, кто его ведет и благословляет, знают, что думает по этому поводу народ Божий и какова будет его реакция, если станут известны подробности. Но не вести этот диалог они уже не могут.

Не могут себе они позволить пока и многое другое. Вот почему они так упорно зондируют, прощупывают. Не готовы ли уже люди быть «облагодетельствованы» приготовленными ими сомнительными дарами?

Многим памятна известная акция митрополита С.-Петербургского Владимiра с новым стилем в Иоанновском монастыре на Карповке с последующим патриаршим выговором.

Видимо, такой же, заранее обговоренный, характер носило действие другого архиерея с запрещением в служении причащавшегося с католиками известного иконописца, которому почти одновременно другая рука (государственная) выдала премию.

Несомненно, в этом же ряду и шумная кампания неообновленцев (с лихим казачьим штурмом храма - их оплота, запрещением-разрешением служения одному из священников-зачинщиков, избиением другого подставленного священника в алтаре и попыткой водворения его в желтый дом). А после всего этого неожиданная полная тишина (правда, не имеющая ничего общего с уврачеванием), будто и не было ничего.

Реакцией на эти события православно-патриотических средств массовой информации в целом, видимо, остались довольны. В то же время некоторые события прошли почти незамеченными.

Это, прежде всего, ловкое уничтожение к тому времени уже несколько лет существовавших Православных братств под предлогом перерегистрации и подчинения их архиереям. И передача мощей св. Гавриила Белостокского, умученного от жидов, в Польшу[18].

Зададим себе вопрос и постараемся на него опять-таки честно ответить: кто против этого тогда протестовал?..

А кто говорит сегодня вслух, например, о фактическом отсутствии церковного суда (и это при преподавании церковного права в духовных школах) или о создании митрополичьих округов, положения о которых нет даже в новейшем уставе Церкви? Сейчас, задним числом, будут утверждать о них документы. Но почему-то обо всех этих сомнительных делах молчат и клирики и монашествующие, которых все это и касается в первую очередь.

Ведь благодаря отсутствию церковного суда царит невиданный произвол именно по отношению клириков. О том, против кого он направлен, хорошо видно на примере судьбы священников, протестовавших против участия православных архиереев в освящении вместе с армянами-еретиками хачкара-креста и статуи языческой богини в Чебоксарах. (Из официальных объяснений по поводу этих случаев не видно, что было проведено тщательное расследование. Виден лишь один суд скорый. Но правый ли?..)

Что касается образующихся на наших глазах митрополичьих округов, которых не знала Русская Православная Церковь, то у этого вопроса есть своя история. Вот что, например, писала Царица-Мученица Александра Своему Царственному Супругу 14 марта 1916 г.: «...Синод намерен подать Тебе ходатайство об учреждении в России семи митрополий. Владимiр[19] очень стоит за это, но наш Друг [Г. Е. Распутин] просит Тебя на это не соглашаться, так как теперь, конечно, не время для этого, и Мы едва можем найти 3-х приличных особ, могущих занимать такое место. Какой абсурд с их стороны!» И в письме от 29 марта 1916 г.: «...Покончи с этим вопросом о новых митрополитах; он опять обсуждался в Синоде, - поверь Мне, это неправильно, у нас нет людей, и это только повредит Церкви. Наши епископы должны стать лучшими людьми прежде, чем думать о том, чтобы сделать их митрополитами. Это слишком рано, принесет много вреда и возбудит еще больше трений в Церкви».

В современных непростых условиях, когда манипуляция сознанием людей доведена почти до совершенства, когда организация любых выборов с заранее заданным результатом дело вполне реальное, когда большинство священников и монахов охвачено безразличием, повязано буквально по рукам и ногам, серьезно говорить о создании и проведении предлагаемых некоторыми круглых столов по сословиям (которых, кстати, уже не существует с 1917 г.[20]) не приходится.

Думать же всерьез о Поместном соборе - тем более. Ведь, по словам святителя Игнантия (Брянчанинова), «необходим Собор правильный, на всех правах прежних Соборов, а Собор самочинный, по собственному усмотрению лица, или лиц, руководствующихся не правилами Церкви, а своею самостию, только повредит делу, еще более поколеблет Церковь Всероссийскую, - положение Ее сделает еще более запутанным. [...] Если Собор будет совершаться под влиянием интриги и уклонится от цели Богоугождения к цели человекоугодия, то лучше не быть ему: столько он принесет вреда, произведши решительное и гласное разъединение!»[21]

Напомним: приведенные слова были сказаны в эпоху правления Императора Николая I. О том, как умеет работать (как научилась работать) противоположная сторона сегодня, видно на конкретном примере.

Выдающуюся и до сих пор пока еще не совсем до конца осознанную нами роль в свое время сыграли, несомненно, Союз «Христианское Возрождение» и Братство Святого Благоверного Царя-Мученика Николая, с первых же шагов своего существования конечной своей целью заявившие восстановление Самодержавной Православной Монархии.

Вот их дела:

Впервые после 1917 г., несмотря на яростное сопротивление милиции, 23 сентября 1990 г. был поднят и открыто пронесен по Москве портрет Царя-Мученика и Двуглавый Императорский Орел в составе возглавлявшегося Патриархом Крестного хода от Успенского собора в Кремле до храма Большое Вознесение.

Собранные на специальных заставах (как правило, около православных храмов) десятки тысяч подписей жителей Большой России за канонизацию Царственных Мучеников, направленные впоследствии в Московскую Патриархию.

Молитвенное стояние против передачи хасидам из Румянцевской библиотеки рукописей и книг, необходимых им для совершения богопротивных сквернодействий.

В 1991-1992 гг. братчиками читался акафист Державной иконе Божией Матери на месте нынешнего храма Христа Спасителя. На Покров 1992 г. Московская Патриархия вынуждена была признать эти молебны, направив туда священника.

Из издававшейся братством и союзом газеты «Земщина», альманахов «Царь-Колокол» и «Еще о тайне беззакония», из распространявшейся ксерокопированной литературы читатели впервые узнали об имяславии, опричнине, познакомились с первыми правдивыми публикациями о Г. Е. Распутине (впервые именно там были напечатаны его письма и телеграммы). Наконец, именно на страницах этих изданий была легализирована тема ритуальных преступлений.

Из этих братства и союза, как из гоголевской шинели, выросло впоследствии многое. Вспомним лишь некоторые имена:

Андрей Щедрин с его наполненными глубокого духовного смысла «Опричными листками» и книжками, которые он принципиально издает сам, вне сотрудничества с кем-либо.

Леонид Болотин с его «Царским делом» и серьезными исследованиями по соборности и Царю Иоанну Васильевичу.

Вадим Кузнецов с его «Жизнью вечной» и жизнеописанием блаженной Пелагеи Рязанской.

Валерий Архипов с его Священной географией России.

Леонид Симонович с его хоругвеносцами.

Ваш покорный слуга с очерками Русской эсхатологии «Россия перед Вторым пришествием».

Поем Богу нашему, Царю нашему дондеже есте.

По перечисленным примерам можно представить, каким был (каким мог стать) тот потенциал, если бы в 1992 году всё это не оказалось разрушенным, взорванным направленным взрывом изнутри.

Одна из главных причин случившегося - отсутствие открытой поддержки авторитетных в Церкви людей (в то время это, поверьте, значило бы немало)[22]. Да и молитвенная помощь, видимо, была недостаточной.

Однако главная причина была все же иная - такова была воля Божия. Происки врагов и действие разрушителя, разумеется, имели место. Но ведь они были попущены Богом. А попущение, как известно, - одно из частных выражений именно воли Божией.

Не будем гадать о причинах этого. Явно одно - было еще не время. Когда оно придет, это время, выйдут, по слову пророчества, из народа неизвестные и восстановят попранное.

Но что же делать нам сегодня, сейчас?

Во-первых, терпеть то, что Господь дал нам в наказание и во вразумление за февраль 1917 года. (Епитимию дал Бог - Ему и снимать ее!) Это - главное.

Во-вторых, готовить верноподданных грядущего Царя.

В-третьих, уже сегодня, сейчас служить Ему верой и правдой Божией.

Царь придет - и мы сложим к стопам Его наши дела, сотворенные в тяжком безвременье, отвоеванные в безпощадной битве в полном окружении, где, кроме Бога, надеяться больше не на кого, где сидящий рядом с тобой в окопе вполне может всадить тебе нож в спину.

Те, кому дано, принесут Государю молитвенный подвиг, понесенный в тишине, поте и слезах.

Другие - восстановив во время публичного и частного богослужения поруганные клятвопреступлением 1917 г. тропари, кондаки, прошения ектении, молитвы, подлинные слова помянника.

Придем и мы, мiряне, принеся:

Дело об убиении Святых Царственных Мучеников и Их верного Друга Григория.

Материалы для канонизации Царя Иоанна Васильевича, Императора Павла Петровича, первого Мученика Дома Романовых болярина Михаила Ныробского, Царского Друга Григория.

Труды о путях восстановления Симфонии между Царем и Патриархом; о соборности в делах государственных и церковных; о державном использовании Опричнины.

Исследование об измене Св. Синода в феврале 1917 года; документальные справки о делах иерархии, священства и монашества, начиная с того клятвопреступного времени.

Свидетельства о ритуальных преступлениях и других сквернодействах талмудического жидовства. О роли его в разрушении Державы Российской.

Верим: наступит время, когда мы или продолжатели нашего дела (неважно), «без гнева и пристрастия» (как говорили древние), поименно вспомним всех, кто поднял руку. Не мщения ради вспомним, а дабы накрепко оградить души наших детей и внуков от духовных растлителей и приспособленцев. Тех, кто сегодня преподносит нам вот такую «двуглавость» и «симфонию»:

«В поселке Красный Сад в Ростовской области построят храм в честь Членов Семьи Романовых и в память избрания Владимiра Путина президентом. Там, где была столовая, а затем местный радиоузел, теперь - православный приход. С постройкой храма, как говорит бывший следователь по особо важным делам отец Владимiр, здесь всё должно измениться.

На стенах храма напишут: "Основан в 2000 год Рождества Христова в честь Святых Царственных Страстотерпцев и в память избрания Президентом России Владимiра Владимiровича Путина". Священник Владимiр Панковец считает, что светское и церковное события можно объединить, построив храм. По словам отца Владимiра, президент становится почетным ктитором этого храма, то есть он будет помогать его созиданию.

Местные власти уже создали попечительный совет по строительству. Они же разослали письма о том, что такому храму будет нужна помощь, в том числе и материальная. Если храм построят при участии президента, то, как говорит отец Владимiр, он будет  называться не только Царским, но и Президентским, и тогда о благополучии Владимiра Путина здесь станут служить молебны. Храм начнут строить весной и, возможно, закончат уже в этом году. На его открытие и освящение обязательно позовут президента»[23].

Только Помазанник Божий может по праву, данному Ему Свыше, навести порядок в Церкви, устранить недостойных иерархов[24], лжепастырей (в том числе бывших следователей по особо важным делам и даже действующих офицеров и генералов госбезопасности), создать подлинную Симфонию с Патриархом, восстановив мiрян в их законном положении в Церкви[25]. Но, с другой стороны, в отсутствие Царя, некому, по слову св. равноапостольного Императора Константина Великого, и прикрыть «своею порфирою», застав «епископа на месте прелюбодеяния», «чтобы только это зрелище не соблазнило зрителей».

Воистину, как справедливо писал перед самым переворотом о. Павел Флоренский, «самодержавие Царя относится к числу понятий не правовых, а вероучительных, входит в область веры, а не выводится из вне-религиозных посылок, имеющих в виду общественную или государственную пользу»[26].

Тогда долгом каждого из нас будет одно: встать вокруг нашего Богом дарованного Помазанника Божия, как стена. И стоять так до последней капли крови, до конечного издыхания!

3/16 июня 2003 г.

День Святаго Духа.

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Книга печатается с учетом особенностей авторской орфографии: так, сохранены дореволюционное правописание приставки без- перед глухими согласными, корни мир, мiр и мvробольшевицкий). в соответствующих словах; восстановлены и некоторые другие особенности, существовавшие до октябрьского переворота 1917 г. и упраздненные волевым решением безграмотной ленинской гвардии (примером может служить написание слова

[2] Каннингем Д. В. С надеждой на Собор. Русское религиозное пробуждение начала века. Лондон. 1990. С. 153. Таков был, кстати говоря, порядок избрания владык в Новгороде до присоединения его к Московскому государству (Успенский Б. А. Царь и Патриарх. Харизма власти в России. (Византийская модель и ее русское переосмысление). М. 1998. С. 286-287, 290-303). О бытовании избрания по жребию в др. местах см. в той же кн. на с. 303-307.

[3] По определению нынешнего Владыки Владивостокского Вениамина.

[4] Кравецкий А. Г. Священный Собор 1917-1918 гг. о расстреле Николая II // Ученые записки Российского Православного университета ап. Иоанна Богослова. Вып. 1. М. 1995. С. 102-124.

[5] Архим. Константин (Зайцев). Куда зовет Апостасия // Православная Русь. Джорданвилль. 1971. № 1. С. 1-2.

[6] «Свете Тихий». Жизнеописание и труды епископа Серпуховского Арсения (Жадановского). Сост. С. В. Фомин. Т. 3. М. 2002. С. 498-539, 703-719. Всё это находится в связи с делом грубого антиканонического удаления в 1917 г. с кафедры ныне прославленного в лике святых святителя Макария (Парвицкого-Невского), митрополита Московского и Коломенского. Как справедливо писал владыка Арсений (Жадановский), «дело о нем [святителе Макарии] еще на земле не окончено».

[7] (Свящ. Максим Козлов.) Православная беседа. М. 1997. № 2. С. 17.

[8] Деяния Священного Собора Православной Российской Церкви 1917-1918 гг. Т. 6. М. 1996. С. 67.

[9] Там же. С. 66-67.

[10] Теперь уже через пять лет.

[11] По известному курсу «Догматического богословия» митрополита Московского Макария (Булгакова), по которому и по сию пору учатся в наших духовных учебных заведениях.

[12] Наиболее полное на сегодняшний день свидетельство об этом содержится в кн.: Епископ Иларион (Алфеев). Священная тайна Церкви. Введение в историю и проблематику имяславских споров. Т. 1-2. СПб. 2002.

[13] Леонтьев К. Н. Восток, Россия и Славянство. Философская и политическая публицистика. Духовная проза (1872-1891). Сост. и ред. Г. Б. Кремнев. М. 1996. С. 107.

[14] Подробнее об этом см. в недавних публикациях Павла Троицкого.

[15] Воспоминания товарища обер-прокурора Св. Синода князя Н. Д. Жевахова. Т. 1. М. 1993. С. 192.

[16] Свящ. Павел Флоренский. Соч. Т. 2. С. 307.

[17] Вспомним в связи с этим глубоко верные слова проф. Л. П. Карсавина, правда, лишь косвенно относящиеся к Русскому Патриарху (занимающему по диптихам, напомним, лишь пятоеКарсавин Л. П. О сущности Православия // Проблема русского религиозного сознания. Берлин. 1924. С. 178-179). место, а потому не являющегося ровней имеющему Вселенский статус Русскому Царю), но зато полно раскрывающие Домостроительство Божие на Земле: «...Будучи органически связанною с государственностью, Церковь Русская, конечно, может желать только наилучшей ее формы, т. е. Самодержавия. А оно обуславливается еще и религиозным значением Самодержца. Русскому народу нужен не только "хозяин", но, поскольку этот народ не отрекся от своего идеала, и Православный Царь, глава христианского мiра. Но, очевидно, главою христианского мiра может быть только один человек, ибо Вселенский Собор по самой природе своей не может стать учреждением постоянным. Вселенский Собор, как и Вселенский Патриарх, нужны в Церкви, но не в отмену, а во исполнение Самодержца, не вместо Него, а рядом с Ним» (

[18] Можно сколько угодно толковать о «возвращении» мощей. Но правопреемником Российской Империи является вовсе не Польша, и не в Польской (которой тогда не существовало), а в нашей Русской Православной Церкви обреталась эта святыня. Предстоит, разумеется, выяснить, кто персонально проявил инициативу, кто конкретно дал благословение.

[19] Священномученик митрополит Владимiр Киевский, в марте 1917 г. сыгравший в Синоде революционную роль. - С. Ф.

[20] Имеем в виду дворянство, духовенство, купечество и крестьянство. Ученые же, например, или писатели - не сословия, а корпорации, учение о которых разработано в Италии Муссолини, Испании Франко и Португалии Салазара. Следует иметь в виду, что корпоративный подход невозможен уже по той простой причине, что верующие (а только к ним мы можем апеллировать, решая вопрос о Поместном соборе) составляют в этих корпорациях подавляющее меньшинство. К тому же сословно-корпоративный принцип теоретически применим к созыву Земского, но ни в коем случае не Поместного собора.

[21] Соколов Л. Святитель Игнатий. Его жизнь, личность и морально-аскетические воззрения. М. 2003. Ч. 3. С. 59, 61.

[22] Примером такой публичной поддержки могут служить поступки архимандрита Кирилла (Павлова), взявшего на себя благословение и личную цензуру 1-го издания «России перед Вторым пришествием»; протоиерея Николая (Гурьянова), во всеуслышание заявившего о святости Г. Е. Распутина и благословившего издать жизнеописание мученика с акафистом ему, и архимандрита Кирилла (Павлова), предупредившего о духовной опасности ИНН и пластиковых карточек.

[23] НГ-религии. № 4 (75). 2001. 28 февраля. Выделено нами. - С. Ф.

[24] Заключение епископа в темницу мiрским чиновником, даже при несомненной вине архиерея, было чревато церковным прещением (3-е правило Св. Поместного собора, бывшего во Храме Премудрости Слова Божия).

[25] Царь не только составляет особый самостоятельный чин в Церкви, Он - первый мiрянин. В богослужении Он особо поминался вкупе со Своим Царским Синклитом.

[26] Свящ. Павел Флоренский. Соч. Т. 2. М. 1996. С. 298-299.