«Никогда я Царское Село в таком блеске не видал...»

Семья императора Николая в Царском Селе (по материалам из фондов Государственного архива Российской Федерации)[1]

«Главным преимуществом Царского Села служит здоровое местоположение его. Быв с одной стороны закрыто от морских сырых встрой высокою Пулковскою и Дудоровскою горами, оно возвышается над близлежащими окрестностями, так что 70 футами выше Павловского. По сей причине даже осенью ложится здесь по вечерам весьма легкая роса и самые болезни, по уверению докторов, менее здесь опасны. Туманы неизвестны Царскому Селу - все дышат здесь чистым благоуханным воздухом и пьют чистую кристальную воду», - отмечал в 1817 г. литератор П. П. Свиньин. Именно эти климатические преимущества и особая красота окружающей местности делали Царское Село на протяжении двух столетий любимым местопребыванием российских монархов.

Напрямую с Царским Селом связано и рождение трех представителей многочисленной семьи Императора Николая I :

он сам родился здесь летней июньской ночью 1796 г., в Царском Селе родились и двое из семи детей Императора - дочь Александра, 12 июня 1825 г., и сын Николай, 27 июля 1831 г. Тенистые парки, пруды, разнообразные сооружения, устроенные специально для детских игр и забав, из года в год привлекали к себе младших представителей августейшего семейства. Страницы детских дневников и писем, записки воспитателей доносят до нас непринужденную атмосферу жизни Императорской Семьи в Царском Селе в 1830—1840-е гг. и во многом дополняют и уточняют известные факты и события придворной жизни.

Семья Императора Николая I жила в Царском Селе, в отличие от других загородных резиденций, дважды в год. Весной приезжали обычно в начале или в середине мая, когда устанавливалась стабильная теплая погода, распускались первая листва и цветы, и оставались здесь до конца июня. Жаркие месяцы июль и август, располагающие к морским купаниям, семья проводила в Петергофской Александрии, но уже в конце августа вновь возвращалась в Царское Село, где проживала вплоть до конца ноября. Этот порядок был нарушен лишь один раз, когда после смерти любимой дочери Адини - Великой Княгини Александры Николаевны, случившейся здесь 29 июля 1844 г., августейшая семья не приезжала в царскосельскую резиденцию ни осенью 1844 г., ни весной 1845 г. Однако с осени 1845 г. традиция была восстановлена.

В Царском Селе семья Николая I размещалась в Александровском дворце, занимая весь левый флигель. Акварели Л. Премацци, И. П. Вольского, Э. П. Гаy достаточно подробно запечатлели жилые помещения Императорской Семьи. Великий Князь Константин Николаевич в 1842 г. писал в письме к В. А. Жуковскому: «Вы спрашиваете, как мы были размещены в Царском Селе с тех пор как Саша переехал в Большой дворец. Мы с братьями занимаем целое крыло. Я в моих прежних комнатах, братья в комнатах Саши. Бывшие комнаты Низи подле Папа стоят пустые, и их обыкновенно занимает Елена Павловна, когда к нам приезжает.

Мама и сестры живут по-старому. Мери до отъезда ее жила на даче Кочубея напротив чугунных ворот «Любезным моим сослуживцам».

Некоторые перемещения произошли в августе 1848 г. в связи с женитьбой Великого Князя Константина Николаевича. «Свадьба Кости будет 30 августа в городе, мы останемся на Елагином до 6 сентября, а потом едем в Царское Село. Мы там будем жить в бывших твоих комнатах, - писал Великий Князь Николай Николаевич сестре Ольге Николаевне в Вюртемберг, - и они будут совершенно переделаны. Мы все надеемся, что там будет веселее. Костя будет жить с супругою там» где мы жили, мы ужасно жалеем наши комнаты».

Дневные занятия взрослой половины Августейшего Семейства в Царском Селе не сильно отличались от петербургской жизни: дети учились, Император Николай Павлович много времени проводил в государственных делах - просматривал бумаги, работал с министрами, принимал смотры войск.

«Поработав с Чернышевым и с Бенкендорфом, оделся и отправился с М. П. в экзерциргауз смотреть отправляющиеся команды Образцового кавалерийского полка в пешем строю и нашел их в порядке, в особенности гусар, которые отлично хороши... Погулял прекрасным утром, поработал прежде один; потом с Нессельродом, Волконским и Виламовым, потом был у меня генерал Готман, который приносил мне план Московской части, мы вместе улаживали проект парка, налево не доезжая ворот; кажется будет очень хорошо... Работал до 1-го часу и поехал с Захаржевским осматривать работы; делается много, но и остается много еще сделать...», - писал Император сыну, Великому Князю Александру Николаевичу.

Работа чередовалась часами отдыха, во время которых Николай I вместе с императрицей и придворным обществом совершал прогулки по царскосельским паркам, читал, общался с детьми. В его письмах к наследнику встречаются следующие записи: «Поехал с Максом в Арсенал, где мы со всеми обедали. Коллекция очень прибавляется и точно становится весьма любопытна. <...> Ходил с ружьем на промахи; пришел домой, работал, дремал и обедали с Мама, Е[леной] Павловной], Мери, Олли, Адини, Кочубей, Голицыным, Максом, Волконским. <...> С Мама, Мери и Адини поехали пить чай со всеми на колоннаде, и пошли пешком к адмиралтейству, играла музыка кавалергардская и трубачи гусар; вечер был удивительный; и никогда я Царское Село в таком блеске не видал; цирены цветут; решились кататься на воде, Бенкендорф и я, мы гребли, Мери правила, и мы возили Мама, Адини, Крюднер и Т. Б. Потемкину».

По вечерам жизнь сосредотачивалась на половине Императрицы — в Малиновой гостиной и Бильярдном зале Александровского дворца. Здесь собиралось все Царское семейство и лица ближайшего придворного окружения: дамы занимались рукоделием, мужчины беседовали, молодежь играла в настольные игры, кто-то читал вслух либо играл на фортепьяно. «Теперь собрания проходят в том, что сперва катаются с гор, потом собираются в Бильярдной.

Старая половина играет в лото, а мы - молодежь, в secretair или questions et reponses, что иногда бывает довольно весело», - записал в своем дневнике в ноябре 1846 г. Великий Князь Константин Николаевич. Царскосельские вечера, похожие друг на друга, но составляющие для их участников столь приятное своим спокойствием и постоянностью времяпрепровождение, удивительно точно запечатлены на рисунках художника А. Ф. Чернышева.

Чтобы разнообразить вечера, общество ездило в Петербург, в театр; иногда к «царскосельскому двору» приглашались профессиональные музыканты. Так, 13 мая 1842 г. в Александровском дворце давал концерт Ф. Лист, который, по свидетельству присутствовавших, «сам себя превзошел».

Но чаще всего устраивались домашние театральные постановки или шарады в действиях, в которых принимали участие молодые фрейлины, адъютанты императора и обязательно царские дети. «Вечер у Мама. Разделившись на две стороны, делали charades en action, которые порядочно удались, несмотря на тут же составленные и импровизированные костюмы; Потом ужинали. Наше слово было паровоз, а их cordon, - отмечал Великий Князь Михаил Николаевич в 1851 г.

В дневнике воспитателя Великого Князя Константина Николаевича Ф. П. Литке особый интерес вызывает эпизод, где рассказывается о веселом розыгрыше, устроенном Великой Княжной Александрой Николаевной в Царском Селе в октябре 1839 г. для брата, Цесаревича Александра Николаевича: «В воскресенье на вечеру у Императрицы была первая мистификация. Великая Княжна Александра Николаевна вывела себе брови сажей, надела чепчик и палатин Императрицы и принимается как М-m Максимович из Торжка. Шутка была для Наследника, который совершенно и попался, говорил с ней долго, умирая со смеху над неловкостию и провинциальными манерами Максимовичевой. Он почти испугался, когда Александра Николаевна закрыла себе брови и показалась ему в настоящем виде». Столь удавшийся розыгрыш на следующий день решили повторить на вечере у Императрицы. Великая Княжна в роли жены офицера из Торжка, приехавшей в столицу определять своих детей, импровизировала подчеркнуто неловкие манеры и шепелявую речь перед членами Царской Семьи и придворными. Император, посвященный в данный секрет, подходил по очереди к разным лицам и рассказывал «о проказах молодости Максимовичевой». Придворные с трудом сдерживали смех, совершенней не подозревая, что их разыгрывают, и удивлялись лишь тому, как может Императрица запросто принимать в свое общество такую смешную персону. Когда секрет раскрылся, недоумению и веселью присутствующих не было предела.

Иногда при дворе устраивали маскарады и целые представления с переодеваниями. Пожалуй, самым известным таким праздником стала Царскосельская карусель 1842 г. Широко известные сведения о карусели дополняются интересными подробностями и колоритными описаниями из дневников членов семьи Николая I и близких к ней лиц. Записи дневников раскрывают иную сторону этого события, отличную от того, что мы привыкли видеть на парадной картине О. Верне или читать в официальных камер-фурьерских журналах. Репетиции карусели начались еще в Петербурге в начале апреля и затем проводились регулярно, участники учились выполнять необходимые конные упражнения и при этом правильно держаться в седле. Все это, по свидетельству Ф. П. Литке, стоило немалых усилий, особенно для участников в возрасте. Даже Государь, славившийся своей выносливостью на парадах, после одной из репетиций сказал: «Нет, такие проделки нашим старым костям не под силу, десять часов на маневрах меньше меня утомляют». Трудность усугублялась тем, что мужчины должны были надеть для участия в процессии настоящие средневековые латы, взятые из Царскосельского арсенала.

23 мая 1842 г., в день карусели, Ф. П. Литке со свойственным ему скептицизмом записал в дневнике: «Кавалерам латы даны были из Арсенала. Все это прибрать и пригнать в неделю, дамам сшить себе костюмы. С ног все сбились. Но это еще не главное: надо было видеть этих несчастных, когда они влезли в железные футляры, не на них сшитые, совершенные мученики, и в этом состоянии управлять лошадью. Кавалеристы записные признавались, что они совсем не покойны, тем более что и лошади не привыкли к таким фигурам. Государь, примеряя шлем свой, чуть не задохся. С его расположением к притечению крови к голове.. Словом, тоска наполняла душу, пока все не кончилось!.. Между тем все-таки факт любопытный и стоит сохранить его в памяти. Было 16 пар... Все это собралось в Арсенале, где кавалеры и одевались. Дамы одели своих кавалеров шарфами, все сели на коней, и поезд двинулся. Впереди С. А. Юрьевич в костюме герольда, с булавой в деснице - совершеннейшее когда-либо виданное олицетворение Санчо-Панса; за ним хор трубачей, в латах и шлемах, потом взвод черкес в полном орнате и кольчугах... Поезд шел от Арсенала, мимо башни к Александровскому дворцу, перед которым на площади достаточное пространство устроено было глубоко песком. Тут объехав раза два кругом, императрица остановилась перед крыльцом с своим рыцарем, пажи по сторонам,  а кортеж... начал делать фигуры... Художники постараются сохранить напоминание - Зауервейд уже пишет, Ноr. Vernet, только что приехавший, смотрел из окна государева кабинета... Спору нет, зрелище недурное, да стоит нам слишком дорого».

Хотя Ф. П. Литке был склонен порой преувеличивать и драматизировать, карусель, видимо, на самом деле была нелегким испытанием физических сил всех участников. Даже Великий Князь Константин Николаевич, обычно такой впечатлительный, в тот день сделал в своем дневнике лишь одну немногословную запись: «Был карусель, мущины в латах, дамы в костюмах. Мы пажами. Все в восхищении». И лишь самый младший член процессии девятилетний Великий Князь Михаил Николаевич сохранил энергию к концу этого дня: «Когда кончился карусель, то поехали к Арсеналу и мне было ужасно весело».

Подобные события, однако, случались не часто, и в целом жизнь Императорской Семьи, особенно детской ее половины, была довольно спокойной и размеренной. Если в петергофской Александрии Императорские Дети проводили каникулы, то в Царском Селе проходили их учебные будни. В обширной библиотеке Александровского дворца имелось все необходимое для уроков августейших детей. Распорядок дня предполагал семичасовой рабочий день, включая приготовление заданий к урокам, занятия верховой ездой, уроки рисования, музыки и танцев. Из сохранившихся расписаний занятий видно, что

• дети вставали в  6 часов, завтракали с родителями и повторяли задания к урокам.
• С 8 до 12 часов длились учебные занятия с перерывом на прогулку от 10 до 11 часов.
• Затем следовали обед, прогулка, игры, занятия верховой ездой.
• С 17 до 19 часов вновь начинались уроки, после которых дети играли с друзьями либо в саду, либо во дворце.
• Спать ложились в 21 час, предварительно заполнив дневник.

Царскосельские пейзажи как нельзя лучше располагали к урокам рисования, которые детям преподавал художник А. И. Зауервейд. Любимые уголки сада, интерьеры комнат, виды из дворцовых окон - наиболее часто встречающиеся детские рисунки. Когда в 1838 г. перед Александровским дворцом установили скульптуры работы Н. С. Пименова и А. В. Логановского, Великий Князь Константин Николаевич сразу же зарисовал их в альбоме и записал и дневнике:

«13 апреля. На колоннаде Александровского дворца поставили две статуи. Одна изображает, как мужик играет в свайку, а другая, как мужик играет в бабки <...>

12 мая. Я с Зауервейдом рисовал арку подъезда здешнего дворца <...>

23 мая. Я рисовал с Александром Ивановичем статуи, стоящие здесь на подъезде».

Как известно, в царскосельской Белой башне А. И. Зауервейд устроил для детей художественную мастерскую, о которой писала в своих воспоминаниях Великая Княжна Ольга Николаевна. Но здесь же, на крыше Белой башни, как следует из дневников Августейших Детей, в сентябре 1835 г. установили телескоп для наблюдения за звездами и закрепления пройденного на уроках астрономии. «В 4 ч. мы пошли обедать к сестрицам и после бегали в горелки и ходили на башню, где устроили телескоп, чтобы смотреть на комету. После чая в залах и чтения в 9 ч. мы с сестрицами отправились на башню смотреть комету, но ничего не видели», - писал в своем дневнике Цесаревич Александр Николаевич. С1839 г. для астрономических наблюдений дети Императора стали ездить в новую Пулковскую обсерваторию.

Для практических военных занятий у Великих Князей Николая и Михаила Николаевичей в Царском Селе была своя крепость, которую они строили на протяжении 1841-1845 гг. под руководством учителя фортификации Ф. Ф. Ласковского. По составленным на уроках чертежам и измерениям, они сами рыли рвы, строили укрепления, мосты, расставляли орудия и учились стрелять из пушек. Здесь же часто проходили у мальчиков уроки ручного ремесла: «долбил доску для ворот нашей крепости в Царском Селе», «пилил ворота», «долбил мост», «работал на крепости и штурмовал ее с нашими мальчиками», - частые записи в дневниках Великих Князей. В день рождения у Наследника сына Николая 8 сентября 1843 г. Великие Князья Николай и Михаил собственноручно салютовали в честь племянника: «Сегодня у Саши родился сын Никса, очень миленький. После молебна мы стреляли с нашей крепости из двух орудий 101 выстрел».

Свободное от учебных занятий время царские дети употребляли на игры и прогулки на свежем воздухе. В парке играли в прятки, жмурки и горелки, в воланы и мячик, катались на лодках, ходили на ходулях. Последняя забава особенно стала популярна среди детей императора Николая I после того, как на должность; помощника воспитателя к Великим Князьям Николаю и Михаилу в 1838 г. был приглашен барон В. С. Корф. «Вчера согласно с дозволением Вашим штабс-капитан барон Корф приглашен был к обеду, после которого он учил детей ходить на ходулях, чему сам превеликий мастер, дети были этим очень довольны», — сообщал воспитатель Великих Князей Николая и Михаила Николаевичей А. И. Философов государю. Интересно, что ходули полюбились не только мальчикам; Великая Княжна Александра Николаевна также с удовольствием разделяла с братьями это развлечение. «С некоторых пор ходули у нас вошли в большую моду, я себе заказал превысокие, аршина 1¹/₂ от земли. На них делаешь огромные шаги», - с гордостью сообщал великий князь Константин Николаевич отцу в 1844 г. в письме из Царского Села.

В дворцовых помещениях дети играли в лото, шахматы, шашки, устраивали китайский театр теней, для которого сами придумы вали сюжеты и вырезали бумажные фигурки. «В ¹/₂ 8 ч. мы собрались в залах, отпив чай, начали кататься с гор, танцовать и играть», — отмечал в дневнике цесаревич Александр Николаевич в сентябре 1835 г. Комнатная деревянная гора в Александровском дворце была, пожалуй, самым любимым развлечением не только Императорских детей, но и взрослых членов придворного общества. Ф. П. Литке в 1840-е гг. так описывал эту забаву: «Вечерние собрания наши у Императрицы делаются черезчур странными. Проделка начинается на горе. Вдовствующая Императрица Мария Федоровна завела еще в Гатчинском так называемом арсенале гору деревянную, для детей, с которой они катались на лотках, стоя, на сукне или просто. Такая же гора сделана в Зимнем дворце, до пожара, а потом и здесь. Но дети не долго остались единственными; владетелями горы - большие с ними поделились... Чинное катанье скоро надоело. Года три или четыре назад выдумали дилижанс. Положут на половине горы поперек палку: один спустится и упрется в нее, другой на него верхом, потом третий, и так далее, человек десять. Выдернут палку - и все полетели... Наконец и дилижанс надоел, выдумали штурмовать гору; несколько человек защищают ее, другие штурмуют - толкаются, друг друга спихивают, слетают кубарем и вверх ногами, парами и целыми кучами, старые и малые, начиная от Государя до Михаила Николаевича».

В хорошую погоду дети Императора много времени проводили на улице. Всем известно, что в парке на озере, недалеко от Александровского дворца у детей был собственный остров, подаренный отцом, где в 1830 г. по проекту В. М. Горностаева был построен небольшой детский домик.

Рядом с Белой башней для Царских сыновей была оборудована специальная площадка, где имелись приспособления для спортивных упражнений и деревянный кегельбан. Любимой гимнастической конструкцией была «сетка» (так называли ее дети в своих дневниках) - высокая корабельная мачта со всеми снастями и веревочными лестницами, окруженная у основания натянутой на столбы сеткой для прыжков. На ней великие князья Николай и Михаил под руководством учителя гимнастики Л. И. Линдена упражнялись в лазании, а Великий Князь Константин вместе со своим дядькой Ф. С. Лутковским учился выполнять необходимые моряку приемы.

Много времени дети вместе со своими воспитателями и товарищами проводили в прогулках по паркам Царского Села и окрестностям. Маршруты прогулок различались в зависимости от cnocoба передвижения. В коляске или верхом часто совершали поездки в Павловск, в гости к дяде, Великому Князю Михаилу Павловичу. Пешком ходили к Арсеналу, к горе Парнас к Большому Капризу, к Адмиралтейству и вокруг Большого пруда в Екатерининском парке, собирая попутно образцы растений для гербариев, которые использовались впоследствии на уроках ботаники. «С прогулками нашими соединяем мы обыкновенно какую-нибудь цель. Великого Князя очень занимает теперь собирание расцветающих вновь растений - забава, ведущая в то же время к распространению сведений его в ботанике. С сею же целию посещаем мы теплицы здешние и Павловские», - писал воспитатель Великого Князя Константина императору из Царского Села в мае 1838 г.

Однако больше всего дети любили прогулки, целью которых являлась царскосельская Ферма и павильоны, в которых при Императоре Николае I содержались разнообразные животные - любимцы детей. Пожалуй, самым известным Царскосельским обитателем был слон, без посещения которого не проходил практически ни один день Великих Князей. Ф. П. Литке в ноябре 1839 г. писал в своем дневнике: «Сделали прощальный визит слону... Преумное и доброе животное, Он родился от ручной пары в Бухаре - сколько мне известно, еще первый пример, и прислан Государю от хана в подарок. Егерь, на руках которого он остается, говорил, что вчера он развозился, ревел, вертелся...»

Слон не был единственным экзотическим обитателем Царского Села. В отдельном павильоне с 1822 г. жили южноамериканские ламы. В 1842 г. преподаватель русского языка и литературы Великих Князей Николая и Михаила Николаевичей П. Г. Ободовский подарил своим ученикам маленьких медвежат, которых поселили рядом с гимнастической площадкой. В 1842 г. компанию слону составил леопард, присланный бразильским императором в подарок Николаю I, а в 1845 г. - еще и як.

Поскольку Императорская Семья осенью подолгу задерживалась в Царском Селе, двор успевал вполне насладиться зимними развлечениями. С первым ноябрьским снегом строили снежные крепости, играли в слежки, устраивали катание на санях и в салазках, с удовольствием катались на коньках на Большом пруду либо на пруду возле Детского острова. По хорошей погоде великие князья Константин, Николай и Михаил ежедневно ходили на каток в сопровождении воспитателей и нескольких друзей. Устраивались также и большие катания, в которых в 1840-е гг. участвовали Цесаревич Александр Николаевич с женой, Великой Княгиней Марией Александровной, герцог Максимилиан Лейхтенбергский с женой, Великой Княгиней Марией Николаевной, Великая Княжна Ольга Николаевна, молодые фрейлины, адъютанты Цесаревича и т. д. «Вечером в 6 ¹/₂ часов катался на коньках с дамами и мы держали факелы в руках, а с боков горели смоляные бочки, это было ужасно весело», - записывал в дневнике Великий Князь Михаил Николаевич в ноябре 1845 г. Но как бы ни было весело детям и молодежи гулять по заснеженным паркам, к концу ноября, как правило, устанавливались настоящие морозы, и необходимо было переезжать в столицу. На несколько месяцев Императорская Семья покидала Царское Село, чтобы следующей весной вновь вернуться в любимую резиденцию.

Источники, использованные автором статьи:

1. Выскочков Л. В. Очерки повседневной жизни Императорской Семьи в конце XVIII - первой половине XIX века // Екатерининский собор: альманах. СПб., 2008. Вып. 2. С. 32.
2. Зайцева И. И. Библиотека Александровского дворца // Александровский дворец: краткое содержание докл. IV Царскосельской науч. конф. СПб., 1998. С. 32-34.
3. Коршунова Н. Г, Скульптура перед Александровским дворцом //Александровский дворец. Краткое содержание докладов IV Царскосельской научной конференции, СПб. 1998. С.37-39.
4. Кудзевич Л, В. Жители Александровского дворца - императорская семья и ее окружение // Александровский дворец: краткое содержание докл. IV Царскосельской науч. конф. СПб., 1998. С. 13-16.
5. Переписка Цесаревича Александра Николаевича с Императором Николаем I (1838-1839). М., 2008.
6. Сидорова М.В. Августейшие рисовальщики // Урок рисования: каталог выставки. С Пб., 2006. С. 27-38.
7. Сидорова А. //. «Сегодня будет елка!» Зимние забавы Императорской Семьи // Свой. 2010. № 1. С. 86-91.
8. Сон юности. Воспоминания Великой Княжны Ольги Николаевны. 1825-1846 // Николай I. Муж Отец. Император. М., 2000. С. 229.
9. Хесс Э. Русский дневник. СПб., 2007. С. 16.
10. Ходасевич Г.Д. Царскосельская карусель (история и сценарий праздника 1842 года) // На рубеже двух эпох: тез. докладов II Царскосельской науч. конф. СПб., 1996. С. 64-67.
11. ГАРФ. ф. 649. On. 1. Д. 12, 13, 15, 16, 17, 22.
12. ГАРФ. Ф. 672. On. 1. Д. 518, 522, 557.
13. ГАРФ. ф. 678. On. 1. Д. 27, 284, 672
14. ГАРФ. Ф. 721 On. 1. Д. 80. Л. 23.
15. ГАРФ. Ф. 722. Оп.1. Д. 27, 29, 76, 80, 86, 663
16. ГАРФ. ф. 728. On.1. Д. 1520, 18736.
17. ГАРФ. ф. 1463. On. 1. Д. 1112, 1113