СТРАННИК ОДУХОТВОРЕННЫЙ

(Продолжение; начало см. здесь)

Архиереи – чтители старца

Странник. Фото М.П. Дмитриева

Саратовскую и Царицынскую кафедру, после смещения Гермогена, поочередно занимали два архиерея: в 1912-1914 гг. – епископ Алексий (Дородницын, 1859†1919), а в 1914-1917 гг. – епископ Палладий (Добронравов, 1865†1922).
И тот и другой близко знали Григория Ефимовича, хорошо относясь к нему, за что и пострадали после февральского переворота.
Епископа Алексия Г.Е. Распутин знал еще по Казани: с 1905 г. тот был там викарным Чистопольским епископом, а также ректором Казанской Духовной академии, к которой старец был также близок.

Епископ Алексий (Дородницын)

Сближало их еще и то обстоятельство, что Владыка был активным деятелем Казанского общества трезвости, а также членом Совета Казанского отдела Русского собрания.
Архиерей называл Царского Друга «Великим старцем».

Дарственная надпись Владыки Алексия на его книге Г.Е. Распутину и ответная благодарность старца

Обвиненный в близости с Г.Е. Распутиным, он был уволен с формулировкой за «отрицательное отношение к обновлению общественной жизни».
Епископ Палладий был также «казанцем»: в 1897 г., в бытность архимандритом, он возглавлял миссионерские курсы при Духовной академии.
В каких бы епархиях не приходилось служить Владыке Палладию, всюду он стяжал любовь народа и большинства духовенства.

Однако после февральского переворота 1917 г. нашлись всё же среди его собратий те, что выдвинули против него обвинения в «позорном его общении с Григорием Распутиным» и «приверженности распутинскому строю».
Отправленный на покой, впоследствии он получил назначение настоятелем Новоспасского монастыря в Москве, долгие годы тесно связанного с Г.Е. Распутиным.
До последнего времени полагали, что Владыка скончался от астмы. Однако недавно были обнаружены документы, из которых стало известно, что Архиерей в 1922 г. находился в заключении.

И.К. Айвазовский. «Бухта Золотой Рог. Турция». 1845 г.

Царьград – Иерусалим – Афон


«Я человек православный, – заявлял Г.Е. Распутин своим собеседникам. – С самой юности моей я почувствовал призвание к странствованиям и исходил все святые места России, побывал даже в Иерусалиме, поклонился Гробу Господню, что и укрепило меня в моей вере».
Травля Царского Друга в прессе и обществе, развязанная не без участия недавних его друзей, епископа Гермогена и иеромонаха Илиодора, привели старца к решению отправиться к Гробу Господню и святыням Афона помолиться.
Отъезд его состоялся в середине февраля 1911 г. Попрощавшись с Царской Семьей, он отправился в путь.
Вернётся он лишь через четыре месяца.

К Земле Обетованной. Русские паломники на корабле

Свое паломничество Григорий Ефимович опишет затем в особой книжке:
«Как только отправился из Одессы по Черному морю – тишина на море и душа с морем ликует и спит тишиной; видно блистают маленькие валочки, как златница и нечего более искать.
Вот пример Божий: насколько душа человека драгоценна; разве она не жемчужина? что и море для нее?..
Безо всякого усилия утешает море. […]
Море пробуждает от сна сует, очень много думается, само по себе, безо всякого усилия. […]
Солнце по минутам уходит за горы, душа человека немного поскорбит о его дивных светозарных лучах…
Смеркается. О, какая становится тишина… нет даже звука птицы и от раздумья человек начинает ходить по палубе и невольно вспоминает детство и всю суету и сравнивает ту свою тишину с суетным мiром и тихо беседует с собой и желает с кем-нибудь отвести скуку, нагнанную на него от его врагов…
Тихая ночь на море и заснем спокойно от разного раздумья, от глубоких впечатлений… Христово море. На тебе дивные чудеса. Самим Богом посещено и чудесами сотворено».
От Одессы до Яффы плыли в те времена две недели, но до этого паломнический пароход зашел в Константинополь.

Бронзовый знак Императорского Православного Палестинского Общества

Подобно тому, как многовековой путь паломников к Вифлеему, Голгофе и Горе Елеонской непременно пролегал через Константинополь, есть мистическая взаимозависимость Святой Земли и Царьграда, существующих как бы во образ Богомудрой Благочестивой Двоицы: Царя-Помазанника Божия и Вселенского Патриарха (первого по диптиху).
Прибавьте к этому вполне сознательное устроение Русской земли Царями, первоиерархами Церкви, святыми и подвижниками благочестия во образ Святой Земли и Царьграда.
Всё это, разумеется, вовсе не случайно, находит свое богословское обоснование в концепциях «Руси – нового Израиля» и «Москвы – Третьего Рима» (преемницы Нового, Второго Рима – Константинополя), составляющих такое понятие, как Святая Русь.
«В Св. Софии и до сих пор, – замечал в 1915 г. доктор церковной истории И.С. Пальмов, – ощущается какое-то неизъяснимое веяние святыни. “Вы чувствуете, – пишет один из посетителей Софии А.В. Вышеславцев, – что вы – в храме Бога Истинного, несмотря на то, что чуждый вам культ на время поселился в этом храме и дерзко нарушил его гармоническое единство, вывесив по углам на громадных зеленых щитах изречения из корана, написанные исполинскими золотыми буквами”».

Святая София

«Здесь ключ к мiровой истории, – записывал в конце 1922 г. “у входа в Царьград” о. Сергий Булгаков, – здесь Иустиниан, здесь Константин Великий, здесь: Иоанн Златоуст, Фотий, Византия и ее падение, здесь узел политических судеб мiра, и доныне не распутанный, а еще сильнее затянутый!»

А вот что увидел Опытный Странник в 1911 году: «Как облако на горизонте, так и Софийский храм. О горе! как Господь гневается за нашу гордость, что предал Святыню нечестивым туркам и допустил Свой Лик на посмешище и поругание – в нем курят. Господи, услыши и возврати, пусть храм будет ковчегом!
По преданию говорится, что именно из-за гордости был отнят храм у Православных, ибо не признавали сего ковчега, имели дом гулянья и роскоши. Господь прогневался на долгое время и повелел кощунствовать над Своей Святыней. Обождем – Господь смилуется и вернет ее с похвалой, почувствуем и покаемся».

Благодаря вышедшему через четыре года после паломничества его описанию нам сегодня известен дальнейший путь Григория Ефимовича: Митилена – Смирна – Эфес – остров Патмос – Родос – Кипр – Мерсина – Бейрут – Триполи.
Но вот и венец странствия – Святой Град.
«Завидя Иерусалим, центр святынь палестинских, – вспоминал один из поклонников Великим Христианским Святыням, – паломники наши еще менее бывают в силах владеть собой и своими чувствами.
Потрясенные до глубины души, обнажив головы, сняв обувь, они повергаются ниц с пламенной к Богу молитвой, целуют и орошают слезами драгоценную Землю, с какою-то страстностью простирают руки к Святому Городу, восклицая бурно-радостное приветствие: “Иерусалим, Иерусалим!”
Все забыто: и трудность дальнего пути, и лишения, и горе, – и одна у всех мысль: они во граде Великого Царя; одну молитву шепчут уста – благодарение Всевышнему, удостоившему их дойти до цели желаний».

«При переходе от великой волны в земной рай тишины, – передавал свои чувства Григорий Ефимович, – первым делом отслужили молебен.
Впечатление радости я не могу здесь описать, чернила безсильны – невозможно, да и слезы у всякого поклонника вместе с радостью протекут.
С одной стороны всегда “да воскреснет Бог” поет душа радостно, а с другой стороны великие скорби Господни вспоминает: Господь здесь страдал.
О, как видишь Матерь Божию у Креста!
Все это живо себе представляешь и как за нас так пришлось ему в Аттике поскорбеть».

«Что реку о такой минуте, когда подходил ко Гробу Христа, - вспоминал свои переживания Григорий Ефимович. - Так я чувствовал, что Гроб - гроб любви и такое чувство в себе имел, что всех готов обласкать и такая любовь к людям, что все люди кажутся святыми, потому что любовь не видит за людьми никаких недостатков. Тут у гроба видишь духовным сердцем всех людей, своих любящих и они дома чувствуют себя отрадно.

Сколько тысяч с Ним воскреснет посетителей. И какой народ? Все простячки, которые сокрушаются - их по морю Бог заставил любить Себя разным страхом; они постятся, их пища - одни сухарики, даже не видят, как спасаются. [...]
О, какое впечатление производит Голгофа. Тут же в храме Воскресения, где Царица Небесная стояла, на том месте сделана круглая чаша и с этого места Матерь Божия смотрела на высоту Голгофы и плакала, когда Господа распинали на Кресте. Как взглянешь на место, где Матерь Божия стояла, поневоле слезы потекут и видишь перед собой, как это было.

В Вербное воскресенье перед храмом Гроба Господня

Боже, Боже, за что это? Боже, не будем более грешить, спаси нас Своим страданием.
Повели нас в Патриарший Двор, стали умывать ноги. Боже, какая восстает в уме картина. Умывают ноги, утирают полотенцем и полились слезы у верующих, все изумлены глубиной поучения, как нас учат смиряться. Что я здесь еще опишу? Боже, смири нас – мы Твои!
Вот усадили нас рядами и наставили старого завета кувшины иудейские, так в душе и восстает Тайной Вечери беседа: с нее начались великие события и был первый намек ученикам о расставании с Ним. Велики страдания, велика любовь Твоя за нас, Сокровище наше, не гневайся на нас – мы не можем быть без Тебя.

Пасхальное разговение русских паломников на Сергиевском подворье в Иерусалиме

Повели нас ночевать. По нотам пели у Гроба акафисты и на Голгофе. Боже, какая отрада! так сердце трепещет от умиления и слез. Потом утром в двенадцать часов – обедня и запели Пасху. Тут я посмотрел вокруг и сказал: Рай земной, не отступи от меня, будь во мне!
Тут в пещере Воскресения крест Царя Константина и матери его Елены, которые, как говорится в истории, нашли три креста и Господь указал, на котором был Он распят.
Запели все “Кресту Твоему поклоняемся…” Крест Твой во ограждении чудес послужил. Крест с нами, яко и Бог в нас. […]

Сад во дворе Сергиевского подворья Императорского Православного Палестинского Общества в Иерусалиме

 
Повели нас к Красным воротам, где Господа в последний раз осудили. О, как посмотришь, что такое суд!?
Кто ежели страдал, всякий про него скажет: нет, – вот за то его и преследуют; ах, мне-то еще мало этого; но за то, за что говорят, теперь невинен, а ранее согрешил; но Господь ни теперь, ни прежде не грешил».

Напутственный молебен перед выступлением каравана паломников напротив Елизаветенского и Сергиевского подворий в Иерусалиме

Пробыв несколько дней в Иерусалиме, Григорий Ефимович отправился дальше.
«Побыл на Иордане». Помолился в греческих обителях в Иорданских пустынях, в Сорокадневном монастыре, монастыре Георгия Хозевита, Лавре св. Саввы.
Описывая «хорошие монастыри на Востоке», епископ Варнава (Беляев) писал: «Нужно выйти на монастырский двор ночью, окошечки открыты, оттуда разносится речитатив иноков, сливающийся в одну сплошную воркотню…»
Посетил «в Иерихоне дом Закхея», «Мамврийский дуб», в Вифании, «где Господь видел Марфу». В Вифлееме поклонялся яслям Спасителя (то место «облобызали страннички и паломники и у всех радость на лице!»), ходил в пещеру избитых Иродом младенцев.

Выступление каравана паломников с русских подворий Императорского Православного Палестинского Общества в Иерусалиме

«Русские паломники с ужасом посмотрели на Иродово зло и на его коварную зависть, а о младенцах невинных, чьи косточки лежат здесь – поплакали! Каково было матерям с ними расставаться.
Зло и зависть до сих пор в нас, между большим и более великим и интрига царствует в короне, а правда, как былинка в осеннюю ночь, ожидает восхода солнца, как солнце взойдет, то и правду найдут!»
«Святыня любит страх, – делился опытом Г.Е. Распутин. – Для Иерусалима нужно побывать везде раз только: посетить все места и оценить. […]
Первый раз непонятная для тебя радость является, а во второй раз начнем хулить и безверье в нас вкоренится».

Ночь на Святой Горе…

«Через много лет после этого, когда я была в Валаамском монастыре в Финляндии, – вспоминала А.А. Вырубова, – я встретила там монаха, теперь уже покойного. Это был отец Михаил, духовник монастыря.
Он рассказала мне о своей встрече с Распутиным в Иерусалиме, когда старец, вместе с другими паломниками, направлялся ко Гробу Господню».
Иеросхимонах Михаил Старший (1871†8.5.1934) родился в Кронштадте в семье небогатых мещан.
Восемнадцатилетним юношей он прибыл на Валаам. Вскоре туда же пришли и два его брата.
Через десять лет его постригли в монахи с именем Маркиан, а еще четыре года спустя (в 1903 г.) рукоположили во иеромонаха.

Иеросхимонах Михаил, духовник Валаамского монастыря, ходивший в Святую Землю вместе с Г.Е. Распутиным

«В 1911 году, – говорится в его жизнеописании, – отец Маркиан совершил продолжительное паломничество в Палестину и на Афон. […]
Поездка по Святым местам началась в Одессе 8-го января после Крещения. 22-го числа того же месяца утомленные путешествием паломники прибыли на пароходе “Принцесса Ольденбургская” в Палестину.
В Святой Земле о. Маркиан провел весь Великий пост и Пасху. Он ознакомился со святынями Иерусалима, посетил монастыри в его окрестностях и исторические святые места, связанные с библейскими событиями.
Не раз он совершал богослужения и молился у Гроба Господня и в других святых местах, связанных со страстями, смертью, воскресением и вознесением Спасителя».
«С высоты Елеонской горы, – записал свои впечатления от увиденного на крыше русской обители о. Маркиан, – открываются окрестности в даль на многие версты.
Вот там Мертвое море в лунном серебряном переливе! Дальше высятся величественные Моавитские горы. Слева безмолвствует Иерусалим.
Темный силуэт мечети Омара резко выделяется на общем фоне. У подошвы горы долина Кедрон и Гефсимания.
Сколько святых воспоминаний будит в душе этот библейский пейзаж. Как это все дорого христианскому сердцу!»
«После Святой Земли, – читаем далее в жизнеописании, – отец Маркиан остановился на несколько недель на Афоне, с целью ознакомиться с монастырями и келлиям пустынников. Здесь он искал общения с духовными подвижниками и находил у них ответы на многие вопросы монастырской жизни».
Пересеклись ли на Святой Горе Афонской пути валаамского иеромонаха и Опытного Странника, неведомо. Но такое вполне могло случиться.
Завершив паломничество, Григорий Ефимович прежде всего встретился с Царем и Царицей. «После обеда, – записал 4 июня 1911 г. в дневнике Государь. – имели радость видеть Григория по возвращении из Иерусалима и с Афона».

В 1915 г. в Петрограде в типографии В.Д. Смирнова на Екатерининском канале (дом № 45) была напечатана 55-страничная книжка Г.Е. Распутина «Мои мысли и размышления», содержавшая его рассказ о паломничестве в Святую Землю.
По свидетельству издателя и автора предисловия А.Ф. Филиппова, вышла она «по настоянию» А.А. Вырубовой. Корректура была сделана Государыней.

(Продолжение следует)

Эти и другие материалы читайте в блоге С. В. Фомина "Царский Друг"