|
УБИЙСТВО Г. Е. РАСПУТИНА: ВЕЛИКОКНЯЖЕСКИЙ СГОВОР (Продолжение)
Автор: Сергей ФОМИН
УБИЙСТВО Г.Е. РАСПУТИНА: ВЕЛИКОКНЯЖЕСКИЙ СГОВОР(postscriptum 2)
(начало публикации см. здесь) Мачеха
Ольга Валерьяновна в русском костюме
Морганатическая супруга Великого Князя Павла Александровича, княгиня Ольга Валериановна Палей, урожденная Карнович (2.12.1865†2.11.1929) – в первом браке (с 30.5.1884) была за генерал-лейтенантом Э.А. фон Пистолькорсом. Во второй вступила 27 сентября 1902 г., венчавшись в греческой православной церкви в небольшом итальянском городе. 
С первым своим мужем Э.А. фон Пистолькорсом О некоторых «странностях» этой увлекшей Великого Князя женщины сообщает многознающий личный камердинер Государыни А.А. Волков: «Г-жа Пистолькорс ревностно ухаживала за ним [Великим Князем…] Тогда же и проявилось в ней своеобразное суеверие из числа господствовавших в семье Карнович. Так ежедневно и собственноручно г-жа Пистолькорс ставила под кровать Великому Князю ярко начищенный медный таз, наполненный водою, по-видимому, считая это симптоматически средством против недуга, постигшего дорогого ее сердцу больного. Такими же странными привычками отличалась и мать г-жи Пистолькорс: так, например, молясь в церкви, она никогда не ставила свечки к образу, как все люди, но почему-то обжигала свечу прежде, чем поставить, со всех сторон». 
В 1904 г. Принц-Регент Леопольд Баварский (вероятно, по просьбе Императора Николая II) пожаловал Ольге Валериановне и ее потомству от Великого Князя графский титул и фамилию Гогенфельзен. 
В 1908 г. морганатической семье Великого Князя впервые на весьма краткий срок было разрешено посетить Россию. 
Паскаль Адольф Жан Даньян-Бувре. Портрет графини Ольги Гогенфельзен. 1902-1904 гг. Государственный Эрмитаж Пытаясь улучшить свое общественное положение и проникнуть во Дворец, тогда еще графиня О.В. Гогенфельзен в 1914 г. принимает решение сделать это при помощи Г.Е. Распутина. Для этого она использовала своих родственников Головиных, весьма близких старцу. 
Фото 1910 г. Графиня и ее дети часто посещали их, но, при этом, смотрели на этих своих родственников, как говорится, сверху вниз. Очень характерны в этом смысле высказывания сына графини Владимiра в его письмах и дневниках. (6.3.1914): «Был я на вечере у Головиных. Марианна [Пистолькорс, сводная сестра князя от первого брака его матери. – С.Ф.] танцевала испанский танец […] Оля [вторая сводная сестра князя. С.Ф.] танцевала русскую, и прелестно, как всегда. Я говорил мелодекламации. Публика была серенькая – ce n`etait pas du tres, tres grand monde, mais enfin c`etait bien gentil tout de meme. [Не из очень-очень высшего общества, но всё-таки это было мило (фр.)]». (23.10.1917): «Заезжал к Головиным – совсем сумасшедшие попугаи, растрепанные и злые». 
В мае 1914 г. графиня перебралась в Россию, перевезя сюда большую часть своей замечательной коллекции антиквариата. 5 июня 1914 г. ее впервые приняла Государыня. Императорским Указом от 5 августа 1915 г. графине Гогенфельзен и ее детям от брака с Великим Князем Павлом Александровичем был пожалован княжеский титул и фамилия Палей. 
За время последнего Царствования это было второе и последнее пожалование княжеского титула (до этого именоваться княгиней и князьями Искандер были удостоены жена и дети от морганатического брака Великого Князя Николая Константиновича). 
Снимок 1914 г. Хлопоты княгини Палей часто отличались настойчивостью, безтактностью и отсутствием чувства долга. Будучи принятой Государыней, она стала одолевать Ее просьбами о переводе сына в Ставку, в безопасное, по ее мнению, место. «Я понимаю страдания ее материнского сердца, – писала Императрица Государю, – но она не должна портить юноше карьеру». 
Великий Князь Павел Александрович и княгиня О.В. Палей. 1914 г. Однако новоиспеченной княгине, как полагают, при помощи Г.Е. Распутина, удалось все же осуществить его перевод в августе 1916 г. ординарцем к отцу, командовавшему Первым Гвардейским корпусом. (Однако это, заметим, не уберегло его от смерти через два года, пусть и от рук большевиков.) Чувства благодарности княгини, высказываемые Г.Е. Распутину, были фальшивы. Ее супруг даже и этим не удостаивал Царского Друга, нередко открыто выражая свою неприязнь. 
Интересные данные о взаимоотношениях семьи Великого Князя со старцем содержит Царская переписка. «Павел продолжает болеть, – сообщает Императрица Супругу в письме о 7 ноября 1915 г. – Много потерял в весе – доктор хочет его оперировать и вынуть желчный пузырь. Но Наш Друг говорит, что тогда он умрет…»
Позднее Государыня писала (15.11.1915): «Я была у Павла, он лежал в их спальне, ему позволяют немного двигаться по комнате и посидеть в кресле – он страшно похудел […] Ты знаешь, как странно, накануне того дня, когда он заболел, у него был спор с [Великим Князем] Георгием [Михайловичем] в Ставке по поводу Нашего Друга. Георгий сказал, что в Семье его называют последователем Распутина, Павел пришел в ярость и наговорил много резкостей – и заболел в эту же ночь. Ее [княгини О.В. Палей] племянница [М.Е. Головина] слышала от нее, – рассказала об этом Григорию, который сказал, что, наверное, это его Бог наказал за то, что он не отстоял человека, которого Ты почитаешь, и что его сердце должно было бы вспомнить, что он всё получил от Тебя; она [М.Е. Головина] принесла письмо от его жены [кн. О.В. Палей], в котором она просит Григория написать Мне, чтобы просить за них. Наш Друг был всем этим поражен». 
Об отношении княгини Палей к Императрице в связи с убийством Г.Е. Распутина свидетельствуют ее мемуары, опубликованные в эмиграции: «Государыня от тревоги сходила с ума. Она поставила на ноги всех и вся и велела живым или мертвым найти старца любой ценой. Распутинки в бешенстве рвали на себе волосы. […] Г-жа Вырубова и прочие распутинки дежурили у гроба. Государыня приезжала с Дочерьми молиться и много плакала». 
Княгиня О.В. Палей во время посещения ею пострадавшей в железнодорожной катастрофе
А.А. Вырубовой в доме последней. 1915 г. Весьма показательно отношение к этим воспоминаниям, написанным и напечатанным заграницей, уже в годы эмиграции Анны Ахматовой. Она охарактеризовала их, как «малоинтересные», принадлежавшие «ненаблюдательной, неодаренной даме» (См. здесь). 
Первое издание мемуаров княгини О.В. Палей, изданных в Париже на французском языке
в 1923 г. с дарственной надписью автора. Собрание музея «Наша Эпоха» (Москва) Весьма показательным в этом контексте выглядит участие княгини Палей в интригах против Их Величеств. Вот в связи с этим отрывок из воспоминаний А.А. Вырубовой: «В последний раз, когда мы ездили в Ставку, в одно время с нами приехала туда княгиня Палей с детьми, чтобы навестить Великого Князя Павла Александровича. Она приехала из Киева, где жила Императрица-Мать и Великие Князья Александр Михайлович и Николай Михайлович. Я два раза была у них, один раз одна, второй раз с Их Величествами и Детьми. Мне было тяжело слышать их разговор, так как они приехали, начиненные сплетнями и слухами, и не верили моим опровержениям». 
По свидетельству дочери Ольги Валерьяновны, Ирины, «Распутин никогда не переступал порога их дома. “А тебя я люблю”, – писал Ольге старец, выдав ряд советов по поводу болезни ее дочерей. Встречалась она с Григорием в царскосельском домике Анны Вырубовой (урожденной Танеевой), с которой графиня даже умудрилась породниться: сын Александр Эрикович Пистолькорс женился на сестре Анны Вырубовой, фрейлине Ее Величества Александре Танеевой».
Показательно участие Ольги Валериановны и в целом ряде других событий, не оставляющих сомнений, чью сторону она приняла. Так, например, известно о знакомстве и продолжительной беседе Г.Е. Распутина с французским послом М. Палеологом (по настоятельному желанию последнего). Произошло это 11/24 февраля 1915 г. на квартире сестры А.А. Вырубовой – А.А. Пистолькорс (Морская, 59). Переводчицей же была приехавшая с дипломатом (!) свекровь хозяйки квартиры – княгиня О.В. Палей. У Палеолога последняя фигурирует как «графиня Б., сестра которой [Л.В. Головина] очень хороша с Распутиным».
Даже убийство Царского Друга не поколебало фронду по отношению Императора и Государыни, имевшую место в семействе Великого Князя Павла Александровича.
Мы уже писали о том, что именно княгиня О.В. Палей с ее падчерицей Великой Княгиней Марией Павловной младшей «отшлифовали и переписали» текст семейного ультиматума Государю, требовавшего отмены наказания Великому Князю Димитрию Павловичу, одному из участников гнусного убийства Царского Друга. 
Копия письма-ультиматума Великих Князей Императору Николаю II с резолюцией Государя. Личный архив князя Ф.Ф. Юсупова. Собрание музея «Наша эпоха» (Москва) Однако, написав и отправив письмо, на этом не упокоились. «…Близилось Рождество, – писала княгиня О.В. Палей. –У себя в Царском, во дворце, посреди бальной залы поставили мы огромную елку и увесили ее конфетами, фруктами, подарками. […] Великая Княгиня Мария, дочь Великого Князя Павла от первого брака, […] приехала 22 декабря в Царское проститься с любимым братом и провести праздники с нами. Как сейчас, помню я эту дивную ёлку, счастливые лица детей, обрадованных подаркам, и грустные, со слезами на глазах, лица взрослых: Великой Княгини Марии, Боди и взрослых дочерей моих – графини Ольги Крейц и Марианны Дерфельден! Димитрий уехал накануне, и мысли у всех были – о нем. Поздно вечером, в половине двенадцатого, всё мое семейство, включая мать, сестру, племянниц и сына Александра, уехало обратным поездом в Петербург». 
Княжны Ирина и Наталия Палей. 1916 г. Сохранилось еще одно описание Рождества в этой уже навсегда расколотой семье: «Собралось разношерстное общество. Старшая сестра княгини Палей Л.В. Головина и одна из ее дочерей [М.Е. Головина] были искренними и фанатичными сторонниками Распутина, к ним относился и старший сын мачехи, А.Е. Пистолькорс, женатый на сестре Вырубовой. Одна из дочерей княгини, Марианна Зарнекау, была, напротив, очень дружна с Дмитрием и, таким образом, оказалась в противоположном лагере. И вот всего через несколько дней после убийства Распутина все эти люди собрались за одним столом с отцом и сестрой одного из заговорщиков. Царила напряженная и мрачная атмосфера; мачеха напрасно предлагала новые темы для разговора; все проявляли вежливую незаинтересованность. Мои бедные маленькие [сводные] сестры, чувствуя далеко не праздничное настроение взрослых, с тревогой заглядывали в окружавшие их лица. Наконец отец положил конец этой ужасной сцене и пошел зажигать елку». (Продолжение следует) Эти и другие материалы в блоге С. В. Фомина "Царский Друг"
Вернуться
|
Статьи
