«А КРУГОМ ШИРОКАЯ РОССИЯ...»

Под таким названием вышел очередной, второй том «расследования» писателя и историка С.В. Фомина о Григории Ефимовиче Распутине. Ровно год назад вышла первая книга - «Наказание Правдой», на страницах которой рассказывалось о том, как фабриковались «источники» (документы, дневники, воспоминания, исследования), на основе которых врагами Православия, Царя и России в общественном сознании формировался лживый образ Царского Друга. И вот новая книга...

О ее содержании и работе над ней мы решили расспросить автора, побывавшего недавно в редакции «Русского вестника».

***

- Ровно год назад мы опубликовали интервью, в котором Вы рассказывали о первой книге. О чем эта вторая?

- Хронологически она охватывает период со дня рождения Григория Ефимовича и вплоть до исторической встречи 36-летнего тобольского мужика с 37-летним Русским Царем, состоявшейся 1 ноября 1905 года.

- Кстати, а установлена ли точная дата рождения Г.Е. Распутина? В разных книгах называют различные даты.

- Известна, и уже сравнительно давно. Пальма первенства здесь принадлежит тюменскому историку, библиографу и писателю Артуру Васильевичу Чернышову и основателю в Покровском дома-музея Г.Е. Распутина Владимиру Любомировичу Смирнову. Именно они в 1998-1999 гг. установили бесспорную дату рождения Григория Ефимовича: 9 января 1869 года. Между прочим, все наши энциклопедии дают неверные даты. В именном указателе к одному из научных изданий 2006 (!) года Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета можно прочитать: «Распутин Г.Е. (1864(5?) - 1916)». Они до сих пор даже года рождения его не ведают. Между тем немецкие мастера ликеро-водочного дела из Фрайбурга, выпускающие небезызвестную водку «Распутин», оказались не в пример более чувствительными к изысканиям русских историков, оперативно сменив дату рождения «1865», значившуюся на этикетке с начала производства, на вновь установленную: «1869». У нас же путаница - и отнюдь не на бутылках с горячительными напитками - продолжается! И это вовсе не предмет для пошлых каламбуров.

- Мы по-прежнему ленивы и нелюбопытны по Пушкину... Или это что-то другое?..

- Наверное, и то, и другое. Но подойдите к этому с другой стороны. Ведь дата - это вовсе не мелочь. И кому, как не православным, понимать это лучше других.

Дело в том, что 9/22 января - это день кончины святителя Филиппа, митрополита Московского (1569), словно пославшего ровно через триста лет (день в день!) Царю-Мученику верного Друга - Григория Ефимовича Распутина, молитвенника за всё Его Святое Семейство.

День этот был судьбоносным и для Царственных Мучеников: в 1901 г. - скончалась бабушка Царицы-Мученицы - Английская королева Виктория, а в 1905 г. - в Санкт-Петербурге силами, враждебными России, были спровоцированы известные волнения. «Тяжелый день! - записал в дневник Царь Мученик. - В Петербурге произошли серьезные беспорядки вследствие желания рабочих дойти до Зимнего дворца. Войска должны были стрелять в разных местах города, было много убитых и раненых. Господи, как больно и тяжело!» Действительно, есть о чем подумать в этот день...

- Что еще интересного ждет читателей на страницах Вашей книги?

- Думаю, небезынтересным будет познакомиться с историей самого села Покровского, историей рода Распутиных. У русских крестьян были не только свои библиотеки, о чем еще в 1970-х годах с удивлением писали участники археографических экспедиций на Русский Север, но и своя генеалогия, пусть и неофициальная, но довольно точная. Еще до революции сотрудник Архива Департамента Герольдии И.Н. Ельчанинов, помогавший о. Павлу Флоренскому в его генеалогических изысканиях, утверждал, что он «берется выяснить генеалогию любого крестьянина до середины XVI века, лишь бы род его не был пришлым издалека, жил в центральных губерниях». И такая генеалогия рода Распутиных была установлена уже в наши дни. Хотелось бы поименно назвать тех, благодаря исследовательской работе которых это стало возможным. Это уже называвшиеся нами А.В. Чернышов и В.Л. Смирнов. О «зырянских корнях» Распутиных поведал В.А. Могильников. Кое-какие данные уточнил житель Ухты из Республики Коми Г. Паршуков. Кстати говоря, В.Л. Смирновым составлено генеалогическое древо Распутиных, насчитывающее 384 человека.

- Незадолго до выхода Вашей книги, в конце прошлого года, в весьма популярной серии ЖЗЛ вышла книга писателя А.Н. Варламова «Григорий Распутин-Новый». Оказало ли ее появление влияние на Вашу работу?

- В известной мере, да. Я еще раз был поражен глубиной провидения старца Николая Псковоезерского, выразившегося в его словах, которыми он благословлял меня на написание этого труда.

Что же касается последней биографии Григория Ефимовича, вышедшей в знаменитой серии ЖЗЛ, основанной пламенным буревестником революции Горьким, то это книга особая: объективистская (не объективная, заметьте).

«Качая маятник» («с одной стороны..., с другой стороны»), А.Н. Варламов, вопреки заявленному, имеет всё же свою собственную позицию, ловко, словно фокусник (без каких-либо серьезных доказательств), подводя к ней читателя.

Даже саму причину странничества Г.Е. Распутина он, вслед за следователем Чрезвычайной следственной комиссии Временного правительства, умудряется объяснить бегством Распутина от ответственности. (Причем делает это весьма ловко: вроде это и не он, добрый писатель, а злой следователь утверждает, но осадок все-таки остается.) «...У односельчан скопилось по отношению к нему столько неприязни, что Григорий оставил село и отправился в Верхотурский монастырь. Так пишет Смиттен. Верить ему или нет? Разумеется, опрошенные свидетели могли ошибаться, лгать, путать, а сам следователь - выполнять революционный заказ, направленный на "очернение старца", но в известной логике картине, нарисованной Смиттеном, не откажешь». Вот так: логика есть, нету лишь самой чуточки: правды. Но ведь это оказывается и не столь уж важным.

По верному замечанию Анны Ахматовой, «клевета всегда похожа на правду! [...] На правду не похожа только сама правда».

Толкуя о характерной многозначности (с Распутиным всегда, мол, так), писатель А.Н. Варламов часто подводит нужный ему итог нередко в таких, например, выражениях: «Итак, грязный, сопляк, мочится по ночам...»

Что тут скажешь? Как совершенно верно пишет В.Л. Смирнов, «слово обоюдоостро, и пишущий открывается в нем порой не меньше, чем тот, о ком он ведет свое повествование». (Между прочим, фраза эта - свидетельство писательского «профессионализма» Варламова: «сопляк» - это «мальчишка», «юнец», но никак не «сопливый», о чем автор пытается поведать городу и миру.)

Безусловно, у каждого человека есть слюна. Бывают и сопли. Но показывать пальцем на отплевывающегося или страдающего насморком - заведомо дурной тон. И преувеличенное внимание к физиологии выдает здесь дурные намерения пишущего. Это всё равно, что судить философа Бердяева по его нервному тику, Байрона - по хромоте и (минимально утрируя) Державина - по хрестоматийному вопросу о нужнике. В целом же - всю личность и деятельность человека по физической немощи. Да и было ли это? Таким - сопливым и слюнявым - Григория Ефимовича не видел никто из вспоминавших в здравом уме и твердой памяти (а не в бредовом угаре ЧСК 1917 года).

Писать так не врачу в истории болезни, а писателю, профессору Московского Университета стыдно и неприлично!

Что касается устройства самого «маятника», то оно чрезвычайно просто: процитируй заведомую ложь (благо в нашем случае ее более чем достаточно), проверить которую можно (но «для пользы дела» не нужно), а потом заяви: «свидетельства очевидцев расходятся». И еще: сконструируй выбор, на одном полюсе которого находится правда, а на другом - несусветная оскорбительная ложь. Отметай «милостиво» последнюю (уже давно разоблаченную и подробно разобранную), но одновременно с ней сбрасывай в отвал и уже обретенную истину, под тем предлогом, что крайности, мол, сходятся. Вот образчики подобной мерзости, предлагаемой нам писателем: Царица-Мученица (святая или лесбиянка); А.А. Вырубова (интриганка или святая); Г.Е. Распутин («для одних носил личину греха, а для других - святости»); мемуары М.Г. Распутиной-Соловьёвой (сваливая все их изводы в одну кучу: «не то вспоминала, не то сочиняла Матрёна»; «отыскать правду в них нелегко»).

Этот ловкий способ словесного эквилибриста обеспечивает психологическое влияние на читателя-простачка. Не о поисках истины идет речь - об исполнении пропагандистского спецзаказа. (Имя посредника любой может прочитать под эпиграфом перед текстом.) Но исполняется это - для пущей убедительности - в иной тональности: не так, как в 1910-1920-е годы. (Разве что на писания «ссыльно-политического» А.И. Сенина немного смахивает: «Говорят также, что некоторые "сестры" ушли от Григория забеременев, но насколько это правда - утверждать не могу». Нагадил - и в сторонку.)

И еще одна задача книги А.Н. Варламова, заявленная в эпиграфе к ней в пресловутом эпиграфе: «В истории человечества есть загадочные личности, о которых мы окончательно ничего не узнаем [...] Иной раз необходимо отказаться и от исследования этих личностей...» (Не вера в Промысел Божий, а просто солипсизм какой-то!) Но именно эту «мысль» и пытается проиллюстрировать своей книгой А.Н. Варламов: «Многозначность эта очень характерна»; «Мемуары и показания противоречат друг другу, с чем мы будем сталкиваться, касаясь почти любого эпизода из жизни сибирского мужика...»; «...С каждым новым витком распутинской жизни этих противоречивых свидетельств становится все больше». (Эта «противоречивость», кстати говоря, обычное состояние традиционной очернительской версии перед лицом новых или вновь обретенных истинных фактов. Шатание авгиевых конюшен под напором хлынувших очистительных рек.)

Но мы помним иное. Слова Григория Ефимовича: Ищущие найдут. И напутствие праведного о. Николая Псковоезерского: Неправда поможет открыть правду.

И самое главное, Евангельское: ...Просите, и дано будет вам; ищите, и найдете; стучите, и отворят вам. Ибо всякий просящий получит, и ищущий находит, и стучащему отворят (Лк. 11, 9-10).

При этом нельзя сказать, что А.Н. Варламов человек безталанный, незнакомый с источниками и т.д. В той же серии ЖЗЛ у него есть удачные работы. Что касается источников, то обширная библиография, помещенная в книге, и многочисленные ссылки свидетельствуют о проделанной им солидной работе. Вопросы есть только к использованию автором этих самых источников. Иными словами, к методологии.

Так, судя по ссылкам, А.Н. Варламову была хорошо знакома моя статья о старце Свято-Никольского Верхотурского монастыря Макарии (Поликарпове), опубликованная в свое время в «Русском вестнике» (2006. №№ 9-10). Именно к нему, напомним, Царственные Мученики посылали Своего духовника, епископа Феофана (Быстрова) навести справки о духовном его сыне - Г.Е. Распутине. Позднее и сам этот старец, по Высочайшей воле, приезжал в Петербург свидетельствовать о чаде своем духовном. (Ни к настоятелю Покровского прихода послали, ни к какому-либо иному пастырю, а к о. Макарию, чей духовный авторитет был довольно высок и вне стен родной его обители.) В нашей статье были приведены неоспоримые свидетельства этого чтящегося и до сей поры в Верхотурье духоносца о Григории Ефимовиче.

«Старца Г. Е. Распутина, - читаем в показаниях о. Макария следователям ЧСК, - я узнал лет 12 тому назад, когда я был еще монастырским пастухом. Тогда Распутин приходил в наш монастырь молиться и познакомился со мной [...] Я рассказал ему о скорбях и невзгодах моей жизни, и он мне велел молиться Богу». И далее: «Каких-либо дурных поступков за Распутиным и приезжавшими к нам с ним... не заметил».

Даже из этого крайне скупого и выборочного цитирования Э. Радзинским (по всей вероятности, соответствующего тенденции автора книги) совершенно очевидно, что о. Макарий не нашел ничего предосудительного в жизни покойного уже к тому времени своего духовного сына, которого он в довершение всего посланцам временщиков называет старцем без каких-либо кавычек.

Наконец, по словам встречавшегося в 1914 г. с о. Макарием репортера екатеринбургской газеты «Зауральский край» В.П. Чекина, старца пытались расспрашивать о Г.Е. Распутине. Ответы были весьма определенны: «Что ж, про него плохого сказать нечего... В силе человек. Завидуют - вот и говорят. Лукавый-то силен, каждому на его место хочется...»

Однако А.Н. Варламов, не раз обращаясь к нашей статье, полностью проигнорировал эти совершенно бесспорные свидетельства, не отрицая их, не противопоставляя им какие-либо иные свидетельства. Подающий себя в качестве объективного и беспристрастного исследователя, в этом конкретном случае, впрочем, как и в других подобных, он делает неимоверно замысловатые петли, рассуждает о чем угодно: о сроках пребывания Г.Е. Распутина в Верхотурском монастыре, о старчестве в обители, о духовничестве как таковом - вопросы, спору нет, сами по себе важные, - однако о главном, документально зафиксированных отзывах до сих пор чтимого старца Макария о Григории Ефимовиче, - молчок. Оно и понятно: не укладывается это никак в заказную концепцию.

- Вы упоминали воспоминания Матрёны Распутиной. Используете ли Вы их в своей книге? И какие именно?

- Разумеется, использую. Речь идёт о воспоминаниях «Мой отец Григорий Распутин», увидевших свет в Париже в 1925 году. Именно это издание, основанное на неизданных русских воспоминаниях Матрёны Соловьевой-Распутиной, является наиболее достоверным (даже по сравнению с протоколами допроса ее следователем Н.А. Соколовым, осуществлявшегося всё же под давлением). Все последующие издания, выходившие под ее именем, были всё более и более беллетризированными в угоду иностранной публике. Найти бы хорошего переводчика и редактора да, тщательно откомментировав, издать - цены бы той книге не было!

- Объем Вашей книги весьма солидный, свыше 800 страниц. Трудно представить себе, что в ней  идет речь лишь о ранней биографии Г.Е. Распутина.

- Вы правы, книга состоит из трех разделов. Причем, раздел о Григории Ефимовиче - самый маленький по объему. Данных об этом периоде его жизни дошло до нас немного. Однако, если сравнить со всеми до сих пор выходившими книгами о Распутине, он всё же наиболее полный и объемный. Второй раздел рассказывает о жизни Царственных Мучеников со времени восшествия на Престол до встречи Их поздней осенью 1905 г. с Григорием Ефимовичем, о том, чем и как в это время жила Россия. Немало пережито было за это время. Тут и деятельность «министра-маклера» С.Ю. Витте с его несравненной Матильдой, и противостоявшего ему, а ныне несправедливо задвинутого в тень и оболганного В.К. фон Плеве, и прославление преподобного Серафима Саровского, и переговоры русских министров с сионистами, и Большая Азиатская программа Императора Николая II, и русско-японская война, и первая революционная Смута, и еврейский террор в России, и Манифест 17 октября 1905 г., и финансовые войны. Всё это перемежается с внутренней жизнью Царской Семьи. Читатели узнают о непростых взаимоотношениях в Августейшем Семействе, о духовно опытных людях, старцах и старицах, к кому за советом и молитвой обращались Святые Царственные Мученики.

Государя и Государыню, особенно в последнее время, пытаются упрекать в некоторой сдержанности общения Их с людьми духовными. Но так ли это? И всегда ли люди, облеченные в сан, являлись людьми духовными в полном смысле этого слова?

Современные церковные исследователи утверждают, что в начале ХХ в. Русскую Церковь возглавлял самый образованный епископат за всю русскую историю. Но всегда ли совпадают такие понятия, как образованный и духовный?

Вот, между прочим, свидетельство либеральнейшего о. Шавельского, члена Св. Синода, воспоминания которого выпустило Крутицкое Патриаршее подворье: «...В предреволюционное время наш епископат в значительной своей части представлял коллекцию типов изуродованных, непригодных для работы, вредных для дела. Тут были искатели приключений и авантюристы, безграничные честолюбцы и славолюбцы, изнеженные и избалованные сибариты, жалкие прожектеры и торгаши, не знавшие удержу самодуры и деспоты, смиренные и "благочестивые" инквизиторы, или же безличные и безвольные в руках своих келейников, "мироносиц" и разных проходимцев, на них влиявших, пешки и т.д., и т.д. Каждый указанный тип имел в нашем епископате последнего времени по нескольку представителей. Некоторые владыки "талантливо" совмещали в себе качества нескольких типов».

Когда заходит речь о взаимоотношениях Царственных Мучеников с Г.Е. Распутиным, почему-то очень часто забывают о духовниках Их Величеств, к мнению которых Они, несомненно, прислушивались.

Всегда следует помнить, что частная, в том числе (и даже, прежде всего) духовная жизнь любого человека (а уж Царя в особенности), не столь уж доступна для взоров постороннего человека. Знания наши часто призрачны. Во всяком случае, нам известно далеко не всё. Но и того малого, что нам известно наверняка, для нас вполне достаточно.

Обо всём этом можно прочитать в специальных главах нашей книги («Царь и архиереи», «Люди Божии», «Царское благочестие», «Духовники Их Величеств»), в которых содержится немало любопытных подробностей.

- Ну, и, наконец, третья, заключительная часть...

- Она о первом Друге Их Величеств - господине Филиппе. Это первое подобного рода исследование. Причем, не только у нас, но и во Франции, из которой он родом. Воспоминания о нем, причем весьма пристрастные, выходили, а вот исследований не было. Нами обследованы все доступные источники: русские и зарубежные. Причем, в каждом случае, по возможности, установлены источники информации, которыми пользовались их авторы. Дело в том, что практически никто из русских авторов дневников и воспоминаний, на которые ныне, как на вполне надежный источник, опираются исследователи, самого Филиппа никогда не видел. Почти все их авторы «опираются» на слухи и сплетни. У зарубежных же авторов очень сильна «партийность», выражающаяся в том, что они не только безапелляционно, но и бездоказательно утверждают, что г-н Филипп придерживался их взглядов.

На основании таких источников о нем до сих пор пишут как о еврее, оккультисте, масоне и шарлатане. Всё это неправда, но перекочевывает из книги в книгу и в результате закрепляется в общественном сознании. Один из самых последних таких примеров - книга весьма уважаемого и ценимого мною автора В.С. Брачева «Оккультные истоки революции. Русские масоны ХХ века» (М. «Издатель Быстров». 2007).

Задуматься над тем, а как всё было на самом деле, меня побудило почитание г-на Филиппа Царственными Мучениками, продолжавшееся даже в то время, когда Они были уже в узах. И вот, в очередной раз, по словам приснопамятного Батюшки Николая, неправда помогла открыть правду.

Оказалось, что врач из Лиона не только предсказал рождение Наследника, появившегося на свет после усердных молитв Августейших Богомольцев у мощей преподобного Серафима Саровского (о необходимости прославления которого не раз говорил тот же г-н. Филипп), но и о скором приходе к Ним «Нового Друга» - Григория Ефимовича Распутина.

Травля г-на Филиппа, первого Друга Царя и Царицы, была пробой сил будущих участников борьбы с Григорием Ефимовичем. Мотивация же и способы были одни и те же. При этом наибольшую ненависть всегда вызывала Императрица Александра Феодоровна. Этот крепкий орешек никому был не по зубам. С Государем надеялись справиться, особенно уповая на мать - вдовствующую Императрицу.

На сей раз Царь с Царицей уступили сильному на Них давлению родственников, придворных и общества, но когда то же самое повторилось с Распутиным, Они поняли, что так будет всегда с любым человеком; уступая же, Они лишают Себя поддержки... Это не могло не наложить отпечаток и на последующее поведение Императрицы. По свидетельству Ее фрейлины баронессы С.К. Буксгевден, Государыне «было известно, что придворные круги критиковали Ее интерес к мсье Филиппу, и Она понимала, какие толки и пересуды вызовет известие о Ее интересе к Распутину».

Безразличие к проблеме г-на Филиппа не извинительно. Именно это, в конце концов, привело к обвинению Государя в принадлежности к масонству. В своё время эту «гипотезу» выдвинули исследователь-патриот В.М. Острецов и «профессиональный дипломат и историк» О.Ф. Соловьев, а вскоре её поддержал весьма ангажированный питерский историк Рафаил Шоломович Ганелин со товарищи. Согласитесь, весьма колоритная троица.

- Хотелось бы отметить, что вторая книга издана не хуже первой. Хорошая бумага, достойная обложка, фронтиспис, тоновые форзацы, 91 фотография на двух вклейках.

- Особо хотелось бы отметить фотографию на первом форзаце. Это работа известного мастера начала ХХ в. С.М. Прокудина-Горского. Он сфотографировал село Покровское со стороны Туры. В оригинале фотография цветная, в книге она тоновая. Но она уникальна - избы, церковь, река, небо с облаками. Такими их видел Григорий Ефимович. Сегодня нет ни той церкви, ни тех изб. Лишь небо и река остались неизменны...

Издать достойно помогли люди, пожертвовавшие на книгу. Ее читатели. В том числе и те, кто купил первый том. Господь всё видит и, верю, воздаст каждому.

- Ну, а над чем Вы работаете в настоящее время?

- Над очередной третьей книгой. Рабочее ее название «Боже, храни Своих!» В ней будет рассказано о приходе Г.Е. Распутина в Петербург, о знакомстве его с Царской Семьей, церковными иерархами, знатными и простыми русскими людьми; о начале организованной его травли. Примерные хронологические её рамки 1906-1910 гг.