СТРАННИК ОДУХОТВОРЕННЫЙ

 (Продолжение; начало см. здесь)

 

Н.П. Богданов-Бельский. Будущий инок. 1889 г.

Екатеринбургские Владыки

Занимавшие в 1903-1910 и 1914-1917 гг. Екатеринбургскую и Ирбитскую кафедру Архиереи, епископы Владимiр (Соколовский-Автономов, 1852†1931) и Серафим (Голубятников, 1856†1921), относились к Г.Е. Распутину весьма благосклонно.
Оба были монархистами, поддерживали черносотенные организации, активно боролись с революцией.
Заметны были Владыки и проявлениями глубокой веры.
О епископе Владимiре посетивший в июне 1905 г. Екатеринбург о. Иоанн Кронштадтский оставил в своем дневнике такой отзыв: «Божий он человек: умный, наблюдательный, твердый в правде, скромный, кроткий, благолепный».
Именно под его наблюдением и при его содействии в Верхотурском монастыре был возведен Крестовоздвиженский собор.

Епископ Екатеринбургский и Ирбитский Владимiр (Соколовский-Автономов)

Что касается епископа Серафима, то он, как известно, отличался почитанием Божией Матери, организовав в 1911 г. массовое паломничество в Почаевскую Лавру.

Владыка шел пешком 200 верст во главе 20 тысяч паломников на поклонение цельбоносной стопочке Богородицы.
2 марта 1917 г. епископ Серафим произнес в Богоявленском кафедральном соборе проповедь, в которой осудил слухи об отречении Государя и предложил не признавать никакого другого правительства.
10 мая 1917 г., как один из самых твердых и последовательных монархистов в среде русского епископата, был изгнан из епархии.

Этому решению предшествовало учрежденное Синодом следствие, интересовавшееся подробностями отношений Преосвященного с Г.Е. Распутиным.
Сам Архиерей отвечал уклончиво, от себя лично ничем не похулив Царского Друга: «Прибыв в епархию, я посетил Верхотурский монастырь, где почивают мощи св. прав. Симеона. Там я узнал кое-что загадочное о Распутине, о его доступности к Царскому Двору и к Великим Князьям, но худого ничего не слыхал».
Оба Архиерея скончали свои дни в Первопрестольной. Уволившись по болезни, епископ Владимiр был назначен настоятелем Спасо-Андроникова монастыря.
В это время он близко сошелся с Московским митрополитом Макарием, как известно, высоко ценившим Григория Ефимовича и поддерживавшим с ним отношения, когда тот приезжал в Москву.
После революции Владыка Владимiр вынужден был служить как простой священник, скончавшись, как рассказывали, в ужасающей нищете.
Местопребыванием епископу Серафиму революционным Синодом был определен Новоспасский монастырь в Москве, превращенный в 1918 г., уже при большевиках, в тюрьму, первым узником которой и стал Владыка. Там же, по преданию, он был расстрелян.

В отличие от Владык Владимiра и Серафима, занимавший Екатеринбургскую кафедру в 1910-1914 гг. епископ Митрофан (Афонский, 1861†1920) враждебно относился к Г.Е. Распутину.
«Оценку» этому дал старец Макарий Октайский, не допустивший к себе в келлию этого Архиерея, демонстративно приняв при этом епископа Серафима (Голубятникова).
История эта была обнародована еще в дореволюционной церковной печати.

Однако это негативное отношение к Царскому Другу всего лишь одного из Екатеринбургских Преосвященных сильно повлияло на насельниц Верхотурского Покровского женского монастыря.
Закрепило его, вероятно, общение монахинь с приезжавшей сюда в июле 1914 г. Великой Княгиней Елизаветой Феодоровной.

 

Верхотурский Покровский монастырь

«Церковь Покрова и женский монастырь». Фото С.М. Прокудина-Горского. 1909 г.

Что касается самой Покровской обители, то она была основана в 1621 г. епископом Сибирским Киприаном, став первым женским монастырем не только за Уралом, но и вообще во всей Сибири.
Захирев через некоторое время, монастырь был вторично открыт 27 апреля 1907 г. Два года спустя там состояло пять мантейных монахинь, 148 послушниц и 12 воспитанниц детского приюта.
Кроме местных жителей, монастырь посещали паломники, в большом числе стекавшиеся в Верхотурье на поклонение Святому праведному Симеону. Среди них был и Г.Е. Распутин.
Настоятельницей Верхотурского Покровского монастыря в 1901-1925 гг. была игумения Таисия (Сычева).

Сменившая ее монахиня Олимпиада (Шубина, 1880†1963) показывала в 1933 г. следователю ОГПУ: «В качестве богомольца из Петербурга в наш монастырь в течении 10 лет приезжал старец Григорий Распутин, привозивший с собой разную многочисленную челядь, в частности знаменитую Анну Александровну Вырубову, других лиц я сейчас точно не помню».

Монахиня Олимпиада (Шубина)

Почувствовав прохладное отношение, Григорий Ефимович написал игумении Таисии записку:
«Я к Вам бы не заехал, но Большие велят, я зла Вам не делал, но силу на зло имею».

 

«Гора Афон, Гора Святая…»

Вершина Афона

Дважды довелось побывать Г.Е. Распутину на Святой Горе Афон.
Впервые он туда ходил в 1902 г. со своим дядей Дмитрием Ивановичем Печеркиным (1874†после 1929), отправившимся странствовать после смерти троих детей и супруги Пелагеи Яковлевны (1874†1902), на которой женился в 1895 г.

Мать Игумения Горы Афонской

Дмитрий Иванович остался на Афоне трудником, а в 1905 г. был принят в Пантелеимоновский монастырь послушником.

Русский Пантелеимонов монастырь

В другой раз Григорий Ефимович отправился на Афон в 1911 г. во время своего длившегося почти четыре месяца паломничества, начинавшегося на Святой Земле.
Там он вновь встретился со своим родственником, принявшим к тому времени монашеский постриг с именем Даниил.

Карея. Отсюда управляют монастырями Св. Горы

 

При этом Г.Е. Распутин многое замечал.
Одному из своих собеседников он говорил: «Я ездил в Иерусалим, бывал на Старом Афоне – великий грех там от греков и живут они неправильно, не по-монашески. Но болгары еще хуже. Как они издевались над русскими, когда нас везли; они – ожесточенная нация, ощетинилось у них сердце; турки куда религиознее, вежливее и спокойнее. Вот видишь, как, а когда смотришь в газету – выходит по-иному. А я тебе говорю сущую правду».

Русский Ильинский скит

Правоту этих слов Григория Ефимовича относительно беззаконий греческих и болгарских монахов на Святой Горе, высказанных им журналисту, подтвердили высылка в 1913 г. с Афона, под прикрытием борьбы с имяславием, объявленного греческими выучениками западных теологических институтов «ересью», до полутора тысяч русских монахов, а также безстыдное послереволюционное «выдавливание» оттуда оставшихся насельников русских обителей.

Пасха 1913 г. в одном из греческих монастырей. С оружием в руках на... Святой Горе

Не зря о. Иоанн Кронштадтский незадолго до кончины пророчески писал на Святую Гору: «Афонским инокам венцы мученические».

Среди высланных в 1913 г. с Афона оказался и монах Даниил (Печеркин), которого Григорий Ефимович поселил в своем доме в Покровском, где тот жил до убийства своего родственника, товарища по странствиям и благодетеля. После он уехал на Новый Афон, где, скорее всего, уже в советское время, стал жертвой репрессий.

На празднике в одной из афонских обителей. Фото начала ХХ в.

Что касается Г.Е. Распутина, то он публично не раз высказывался против необдуманных действий, предпринятых на Св. Горе некоторыми иерархами-синодалами:
«А то еще приехали тут. Говорили, что не могут понять, как это Христос – святое Имя, а Иисус – нет? Грех, конечно, что они шум подняли. Нужно было бы про себя молиться, а они шуметь. О. Мисаил приехал и говорит им, распишись. Это в духовных-то делах “распишись”? Это как же в вере-то “распишись”? Это тебе Афон, а не министерство. А они им “распишись”, “распишись”! Я и Владимiру Карловичу [Саблеру] сказал, что это – грех! И кому нужно, всем сказал, что так нельзя. Ну и поняли, что я – прав. А он – “распишись”!»
«Вот у нас, – говорил он, – всегда так: раздуют дело, напутают, а потом все свалят на Царя, и Царь несет всю ответственность».

Г.Е. Распутин пытался хоть как-то исправить содеянное. Именно он способствовал встрече Императора Николая II с монахами-изгнанниками.
Состоялась она в Александровском Дворце 13 февраля 1914 г., когда праздновалась память преп. Стефана, в иночестве Симеона, Царя Сербского, мvроточивого, ктитора Хиландарского монастыря на Святой Горе Афон.
В дневнике Государя читаем: «Такой же солнечный день. Утро было занятое. Завтракал [...] Принял четырех афонских старцев из изгнанных оттуда». Этими старцами были: иеросхимонах Николай (Иванев), схимонах Исаакий (Грязев), схимонах Мартиниан (Белоконь), монах Манассия (Зенин) – все из Свято-Пантелеимонова монастыря.

Русские святогорцы-изгнанники, встречавшиеся с Государем. Фото опубликовано в петербургском журнале «Дым Отечества» (1914. 27 февраля. С. 10)

В Докладной записке служащего Св. Синода, сопровождавшего святогорцев в Царское Село, сообщалось:
«…После получасового ожидания во Дворце, они были удостоены милостивой беседы с Государем Императором и Государыней Императрицей Александрой Феодоровной в продолжении приблизительно 40 минут, причем в комнате, где велась беседа, из Свиты никто не присутствовал.
В конце аудиенции, на просьбу монашествующих о даровании им высокой милости лицезреть Наследника Цесаревича, в комнату вошел Его Императорское Высочество и подал монашествующим руку, которую те поцеловали, а один из них, в благоговейном чувстве склонившись пред Царственным отроком, облобызал Его в голову».

В афонской костнице

«…Ее Императорское Величество, – писал в рапорте архиепископ Арсений (Стадницкий), – будто бы настолько была растрогана их печальной повестью, что не могла воздержаться от слез».

Подробнее о проблемах, связанных с имяславием, и роли в разрешении этого дела Государя и Царского Друга см. в нашем исследовании: "Сладчайшее Имя Иисусово".

Странник. Фото М.П. Дмитриева. 1895-1900 гг.

 

В Кронштадте

Одним из ключевых знакомств «Опытного странника» во время хожений по Руси была его встреча с о. Иоанном Кронштадтским.
Произошла она в 1903 или 1904 годах.
Предшествовало ей другое знакомство: с миллионершей И.А. Башмаковой из села Реполова на Иртыше. Владелица золотого прииска в Тобольской губернии Ирина Александровна только что овдовела и искала утешения в паломничестве в Абалакский монастырь, где ее встретил Г.Е. Распутин и сумел ободрить в ее горе.
Купчиха пригласила странника в Петербург, где в одном из гостиничных номеров ее утешитель встретился с давним знакомым И.А. Башмаковой – о. Иоанном Кронштадтским.

Протоиерей Иоанн Сергиев

 

Пастырю «так понравился Григорий Распутин», что он «расцеловал его и тут же назвал своей правой рукой».

О взаимоотношениях о. Иоанна с Г.Е. Распутиным см. в нашем исследовании:
"Кронштадтский пастырь и странник Григорий".

Вскоре странник отправился в Кронштадт, в известный на всю Россию собор Святого Апостола Андрея Первозванного, куда стекались тысячи паломников.

Паломник. Дореволюционная открытка

«Прибыв в столицу, – писала в воспоминаниях дочь Григория Ефимовича, – он дождался первого праздничного дня и с посохом в руке, с котомкой за плечами, пришел на службу в Кронштадтский собор.
Собор был полон хорошо одетых людей; и причастники, принадлежавшие к высшему свету Петербурга, тотчас выделялись своими нарядами. Мой отец в своей крестьянской одежде стал позади всего народа.

В конце Литургии, когда диакон, держа в руках Св. Чашу, торжественно возгласил: “Со страхом Божиим и верою приступите”, – Иоанн Кронштадтский, который в этот момент выходил из ризницы, остановился и, обращаясь к моему отцу, пригласил его подойти к принятию Св. Таин. Все присутствующие в изумлении смотрели на смиренного странника.

Несколько дней спустя отец мой был принят Иоанном для личной беседы и он, как и Макарий, подтвердил ему, что он “избранник Божий”, отмеченный необычным жребием. Эта встреча весьма впечатлила моего отца, который часто говорил о ней впоследствии.
Горизонт его жизни расширился. Благодаря покровительству Батюшки, столь популярного в России, он заинтересовал многочисленных поклонников Иоанна, которые искали с ним встречи».

«Кронштадтский Пастырь, – читаем в одной из дореволюционных газет, – знакомил новоявленного “старца” с влиятельными лицами, возил с собою везде и всюду, и благодаря этому его успех заранее был предрешён».

Образ св. праведного о. Иоанна Кронштадтского. Икона Русской Православной Церкви Заграницей

«Был я у о. Иоанна Кронштадтского, – рассказывал Г.Е. Распутин одному из своих знакомых. – Он меня принял хорошо, ласково.
Сказал: “Странствуй, странствуй, брат, тебе много дал Бог, помогай людям, будь моею правою рукою, делай дело, которое и я, недостойный, делаю…”».

В мемуарах Матрёны Распутиной есть упоминания и о второй встрече отца с о. Иоанном: «Отец мой поддерживал отношения с Иоанном Кронштадтским и, желая вновь видеть и слышать его, предпринял второе путешествие в С.-Петербург в 1906 году».
«…Он благословил меня, – говорил Г.Е. Распутин впоследствии, – и пути указал».

Посещавшие еще до кончины о. Иоанна покровский дом Григория Ефимовича не могли не заметить «на письменном столе, на самом видном месте, большой портрет Иоанна Кронштадтского».

Это знакомство и благожелательное отношение Всероссийского Батюшки к страннику из Сибири открыло ему впоследствии немало дверей – в монастырские келлии, высокие кабинеты, великосветские салоны и дворцы.

 

 

(Продолжение следует)

 

Эти и другие материалы читайте в блоге С. В. Фомина "Царский Друг"